Магия моего мозга. Откровения «личного телепата Сталина»

– Я уже устал говорить об этом! Кричу, но меня не слышат! Не хотят слышать. Что случится в 38? Да так, ничего особенного – Гитлер совершит аншлюс, то есть присоединит Австрию к Германии, а Франция с Англией трусливо промолчат. Еще через год начнется мировая война, и Гитлер захватит Польшу. И снова ни англичане, ни французы ничем не помогут полякам.

– Профессор, вы уверены в том, что сказали?

– Скоро вы во всем убедитесь сами! Но будет поздно. Прощайте, господа!».

Документ 14

Из рапорта Вальтера Вюрста, президента общества «Аненербе», рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру:

Инспекция концентрационных лагерей СС «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков» Отделение исследований оккультных наук

Берлин, Далем, Пюклерштрассе, 16. 11.09.1937

«Мой рейхсфюрер!

Спешу довести до вашего сведения важную информацию. Отделение исследований оккультных наук нашего Общества, занятое, помимо прочего, вопросами парапсихологии, еще два года тому назад взяло на заметку одного гражданина Польши, еврея-менталиста, Вольфа Мессинга.

Приходится признать, что данный представитель неполноценной расы обладает способностями, поражающими воображение.

В прошлом году начальник берлинской полиции Вольф-Генрих фон Хелльдорф,[22] обергруппенфюрер СС, пригласил Мессинга в столицу Рейха для приватной беседы.

Беседа состоялась за городом, на вилле Канариса[23], где глава Абвера попытался завербовать еврея-телепата. Мессинг, однако, отказался – и его беспрепятственно доставили обратно на вокзал и позволили выехать в Варшаву.

Вне всякого сомнения, Мессинг использовал свои выдающиеся способности, чтобы остаться в живых и на свободе.

Отделению исследований оккультных наук удалось собрать немало свидетельств того, что и как умел этот еврей, в том числе результаты многочисленных опытов, в которых он принимал участие.

Вольф Мессинг не способен к тому, чтобы вести враждебную деятельность против Германии, но может оказать содействие врагам Рейха. (И в этом его уникальные способности могут сыграть роковую роль – он уже неоднократно заявлял о наших планах в части расовой политики. Правда, особого резонанса его заявления не вызвали.)

Именно поэтому мы настроены однозначно: Мессинг должен или служить Германии, или быть изолирован для проведения всесторонних исследований с тем, чтобы его можно было в любой момент нейтрализовать.

По нашим данным, телепат снова собирается в Германию – в конце этого месяца или в начале октября он посетит Штутгарт, где будет выступать с «психологическими опытами».

Убедительно просим вашего разрешения на поимку Вольфа Мессинга для последующей передачи специалистам Общества.

Мы надеемся, что проведенные нами исследования будут способствовать росту мощи и славы Рейха.

Хайль Гитлер!

В. Вюрст, профессор[24]».

Документ 15

Из записной книжки В. Мессинга (Брест, осень 1939):

«Начал писать, как отчет, а получился целый рассказ. Оно и понятно – ту боль и тот страх, что пришлось пережить, забудешь не скоро.

Когда началась война, я находился в своем родном городе, Гуре-Кальварии. Мой отец прихворнул, и я решил немного погостить у него, помочь по дому. Мать моя скончалась уже давно, а отец так больше и не женился, жил один, хозяйство у него вела одна из соседок, вдова.

Как только я узнал, что Гитлер напал на Польшу, то понял, что медлить нельзя – даже обычных поляков фашисты не пожалуют, а уж евреям точно не жить. Поэтому у меня оставался единственный путь, путь спасения – надо было спешно уходить на восток, в Советский Союз, иначе гибель неминуема.

А я так и вовсе был приговорен – за мою голову немцы обещали 200 000 марок. Это из-за того, что я предрек Гитлеру поражение в войне с СССР.

Но если я был готов бросить все и уходить, то отцу было тяжело расставаться с насиженным местом, где он прожил всю жизнь.

Отец даже спорил со мной, доказывая, что немцев вот-вот остановят, а если это и не удастся полякам, то уж англичане с французами точно побьют Адольфа…

«Да герман и до Варшавы не дойдет! – уверял отец меня и себя. – У нас и танки, и самолеты, и бойцы бравые! Остановят германа, должны остановить!»

Но чем горячее он заклинал, тем для меня становилось яснее: пора уходить, иначе будет поздно. Нервничая от беспокойства и нетерпения, я уже подумывал, как бы увезти отца силком, даже нашел машину, что было сумасшедшим везением – ведь в Гуре такая сумятица началась, все грузились на телеги, на велосипеды, да просто взваливали тюки на плечо и шустро покидали дома. А тут – машина!

Убедив отца, что бежать надо срочно, сейчас, я облегченно вздохнул и побежал за машиной. Как оказалось, радовался я рано – у отца случился сердечный приступ. Видимо, переволновался старый.

Увозить отца с больным сердцем означало не довезти его до границы. И мы остались.

Отец, правда, ругался, требуя, чтобы я бросил его и уезжал один.