Магия мозга и лабиринты жизни

Вам, может быть, покажется, читатель, что я этим примером хочу ретроспективно прославить свое диагностическое умение? Кстати, я этот пример как-то раз уже приводила. Нет, здесь он нужен не как моя защита, а как защита ценности отдельных уникальных наблюдений.

Так, в частности, для изыскания путей предупреждения таких массовых инфекций, как грипп, исключительно важно всё: изучение природы вируса, его происхождения, реакции организма и т.д., и т.п. И наверное, не менее, если не более, важно исследовать, почему из года в год некоторая часть популяции этой инфекцией, при всей ее вариативности, не заражается (или не болеет явно). Конечно, это исследуется. Но, по моим наблюдениям, реальной пользы от этого пока нет, как мало ее вообще у нас в профилактике гриппа. А кажется, что путь, о котором я пишу, никак не дорога в никуда, по контрасту с многими исследованиями гриппозного вируса.

Из года в год – и тогда, когда в клинике работал отдел нейрофизиологии человека ИЭМ, и тогда, когда клиника стала опорой Института мозга человека РАН, в известной мере определив уникальность этого учреждения в системе АН, – периодическая отчетность, как и полагается, базировалась на статистике. Здесь мы – как и все, только, может быть, наш «репертуар» несколько шире из-за взаимодействия с теоретической частью Института мозга. Так что, пожалуйста, простите экскурс в описание значения и подчеркивание необычных, неожиданных позитивов…

Теперь – собственно к Институту мозга человека. Его научный потенциал связан с успехами в двух основных научных направлениях:

I. Мозговая организация мыслительных и эмоциональных процессов и состояния сознания.

II. Оптимизация диагностики и лечения болезней мозга и нервной системы.

Вот это-то второе направление и явилось для института не только базисным («нельзя исследовать, не принося пользы»), но и в большей мере структурно-формирующим.

Действительно, для решения задач первого направления необходимы и достаточны лаборатории нейрофизиологической (в том числе и ПЭТ) направленности: проводится анализ именно результатов применения нейрофизиологических методик. Второе направление, без успехов которого не может жить первое, безусловно, требует организации и использования всех тех методических подходов, которые определяют современный уровень диагностики и лечения болезней нервной системы. Отсюда, как вполне понятно, и витальная необходимость всех десяти лабораторий института. И сожаление по поводу того, что нет сейчас средств для создания еще лаборатории магниторезонансной томографии. Она очень важна для диагностики тех больных, при исследовании которых (и при дополнении этих работ исследованием волонтеров) также получают данные о мозге человека, которые легли и ложатся в основу первого и второго прорывов в изучении мозговой организации собственно человеческих функций в XX в.[64]

Лаборатории института, подчиненные его основным задачам, создавались не так, как в многопрофильных институтах университетского типа. Принцип организации лаборатории там, если все разумно, базируется на двух основных позициях.

1. Жизнь настойчиво заставляет заняться какой-то проблемой – и адекватный времени, умный директор ищет человека, который бы за такую проблему взялся. Такое происходит, но не часто, особенно сейчас. И ставок нет, и оборудования нет (денег нет!!!). Есть только целесообразность, важность создания такой лаборатории.

2. Внутри большой лаборатории (отдела) сформировалось новое перспективное направление, а все остальное, необходимое для формирования лаборатории, хотя, может быть, и не полностью, есть. Умный директор формирует на этой основе лабораторию. Не буду объяснять, почему умный и чем это хорошо. Кто близок к этой ситуации – знает, остальные, знакомые с многообразием значения формулировки «человеческий фактор», поймут.

В Институте мозга человека формирование лабораторий жестко подчинено решению главной, своего рода суперпроблемы – изучению работающего, думающего, здорового и больного мозга человека.