Магия мозга и лабиринты жизни

Как хочется верить, что все это скоро пройдет, кончится время голодного пайка, на котором живут и работают ученые. Но для этого надо понять, какой механизм работает против жизни, какой проект приведет общество к благополучию скорее всего и менее болезненно. А для этого нужна и фундаментальная наука о мозге человека, и – обязательно – знание того, что в истории не должно повториться, хотя сейчас уже многим кажется: пусть будет так, как было. Нет! Нашей стране нужна свободная, разумная и богатая жизнь сегодня. Не надо повторения прошлого, не надо и жизни каждого поколения «во имя светлого будущего».

Народ, и его интеллигенция в том числе, проглатывал и кровавый террор революции – для будущего блага. Уничтожение миллионов крестьян, интеллигенции, талантливых военных, разумных экономистов, рабочей элиты – для блага? Чьего блага? Думаю, для блага тех, кто при любой власти ничего не создаст и – за неимением таланта или хоть просто способностей создавать – ищет виновных, идет за всяким внешне привлекательным, а по существу античеловечным лозунгом. Это – популяция разрушения. Она есть в любой стране, в любом народе, только место ее в жизни общества меняется: ее используют, когда надо, потом разными путями освобождаются от нее, но как по биологическим законам нельзя, к счастью, не уничтожив все человечество, уничтожить потенциальную возможность появления талантов и гениев, так, к сожалению, и с этой разрушающей порослью. Она счастлива короткие часы уничтожения созидателей и продажи награбленного, как бы исчезает затем, уходит в подполье, но изменись что – и вот она уже вновь здесь, ждет нового лозунга, лидера… Страшный лозунг «грабь награбленное» хорошо оправдывал изуверство ходатаев «за народ», народ, который не был ни интеллигенцией, ни крестьянами, ни военными, ни даже вписанными в лозунг рабочими – я имею в виду рабочую элиту, а не популяцию уничтожителей, которым все вышеперечисленные мешали пробиться. Власть «для блага народа» во все смутные времена – власть для власти. Первое в борьбе за любую власть – всегда сама власть. А программа может сохраниться, может измениться – вплоть до 180 градусов. Ничего не поделаешь – опять же «для блага народа». Революционные взрывы… Тогда жажда крови удовлетворялась открыто. Эволюция или инволюция государства, когда объясняющиеся преимущественно на русском сленге – или аристократически изысканно, или доверительно-ласково – садисты от идеологии уже тайно проливали реки крови невинных из лучшей части общества, перед их мученической смертью чаще всего растлевая их душу, заставляя подписывать сфабрикованную на себя и на ближайшее окружение дикую, ни в какие ворота не лезущую ложь. Подписывали. И покупали себе пищу и прекращение пыток. До суда, который, конечно же, не мог оставить жить людей, которые, не дай Бог, кому-нибудь расскажут, под какими пытками и унижениями они подписывали доносы на себя и своих коллег, подписывали иногда в полузабытьи, в полностью измененном состоянии сознания.

Доверительно-ласково, как добрый учитель-профессионал, загонял меня в лагерные ворота приятный «товарищ» из НКВД. Я верила тогда, что с отцом и матерью еще встречусь, но я, как все, не веря в виновность своих, была уверена, что в принципе заговоры все же существуют (ошибка!). Нельзя же все выдумать?! Почему же не оказалась я в лагере, куда почти загнал меня корявый карандаш следователя? Ведь осталось так мало: обвести чернилами фамилию, имя, отчество – и лагерь, причем, конечно, дальний, подальше от матери – от хорошо печально известного Мордовского. Узнала я о такой более чем реальной возможности только около десяти лет назад, увидела своими глазами свою фамилию рядом с фамилией отца и матери… И все, что было полсотни лет назад, стало ознобом сегодняшнего дня.

Не при Иване Грозном, не в дни «разгула» инквизиции, а в нашей «самой свободной стране», в середине XX в., невинные родители, невинные дети уходили в лагеря, исчезали в небытии.