Магия Отшельничьего острова

Щелчок поводьями – и Гэрлок понес меня вперед и вверх по склону. Позади остались еще три холма и один мост, когда мы остановились у городских ворот. На северо-западе я приметил отблески вечернего солнца на пиках Закатных Отрогов

В отличие от Джеллико, городская стена Фенарда (в которой имелись основательные бреши) мало годилась для обороны, да и проверка в воротах представляла собой чистейшую формальность. Страж, еще более вялый и скучающий, чем на дорожном посту, окинул меня взглядом и, махнув рукой, велел проезжать.

Оказавшись в городе, я остановил круглолицего ухмылявшегося мальчугана и спросил его, где находится квартал мастеров по дереву.

– Это которые бревна пилят? Так все лесопилки у нас за городом, как раз за Лесопильными воротами.

– Нет, я о столярах, краснодеревщиках.

– Тех, что мастерят шкафы да стулья?

– Ну.

– А это как раз перед воротами. По Рыночной улице, почитай, до самого конца. А за медяк я могу отвести тебя прямиком в таверну «Втулка», куда заходят выпить мастера Пэрлот и Джирл. Может статься, они и сейчас там.

– Для меня это немалый расход, – сказал я, бросая ему медяк. – Но так уж и быть, малец, держи.

Босоногий парнишка ухмыльнулся.

– Пошли. Двигай свою игрушечную лошадку.

Конечно, таверну «Втулка» я смог бы найти и сам, а медяк и вправду уже не был для меня пустяшной тратой. Но – в последнее время я стал ощущать такие вещи острее – парнишка нуждался в этой монетке еще больше.

На перекрестке безымянного переулка и ведущей к Лесопильным воротам Рыночной улицы стояло двухэтажное бревенчатое строение. Каменной была лишь каминная труба, хотя стены со стороны улицы покрывала серая штукатурка. Под стрехами крыши сидели голуби.

Дородный лысеющий мужчина в кожаной безрукавке поднимал длинный шест к единственному на улице масляному фонарю. Как раз в тот момент, когда мы с Гэрлоком обогнули толкавшего свою тачку жестянщика, фонарщик зажег лампу, хотя красноватый шар солнца еще не скрылся за горизонтом.

Двое слегка сутулившихся мужчин в темных плащах, оба средних лет, подошли к низкому порогу со стороны Рыночной улицы. Один из них открыл дверь – изнутри донеслись смех и обрывки слов.

«...негодяи...»,

«...держаться подальше...»

– Вот эта таверна, – указал мой проводник. – Конюшня позади дома.

– Спасибо. Тебя как звать?

– Элрином. Нужен буду – так я, почитай, каждый день у восточных ворот.

Он повернулся и был таков.

Таверна «Втулка» представляла собой не столько постоялый двор, сколько питейное заведение, и в тамошней конюшне было всего-то пять стойл, но зато имелся и сеновал. За три медяка мне позволили переночевать там и во столько же обошлось стойло для Гэрлока. Конюх торопился вернуться в гостиницу – судя по мощным рукам и увесистой дубинке, основное его занятие состояло в поддержании порядка в питейном зале. И в том, чтобы набивать брюхо на кухне.

– Смотри, парень, чтобы никаких неприятностей, – сказал мне конюх-вышибала. – Не забудь запереть своего дикого пони в стойле.

Я кивнул и принялся чистить Гэрлока щеткой. Мне явно не мешало бы подкрепиться и послушать разговоры в таверне, но не следовало выказывать спешки. Задав Гэрлоку корму, я с нарочитой неторопливостью вошел внутрь таверны.

С полдюжины мужчин – каждый с тяжелой глиняной кружкой – гомонили, сидя за единственным в комнате круглым столом. Освещали помещение четыре тусклые настенные лампы. Кухонный чад смешивался с едким дымом горевших в очаге сырых поленьев. А поскольку к этому добавлялись еще запахи кислого вина, дешевого пива и потных тел, то лично мне конюшня представлялась куда предпочтительнее.

Да и общему круглому столу я предпочел маленький столик в углу. Свободный – как я выяснил, уже усевшись за него – оттого, что был колченогим и шатался на неровных шероховатых половицах.

– Вина или пива? – спросила худощавая служанка с буйными черными волосами и бледным шрамом, пересекавшим правую щеку от уголка рта до уха.

– А сок есть?

– Стоит медяк, как и пиво.

– Его и принеси. А как насчет хлеба и сыра?

– За медяк получишь два ломтя хлеба и маленький кусочек желтого сыра. За два – четыре ломтя и кусочек белого.

– Два ломтя и желтый, – я положил монеты на стол и накрыл их рукой. Служанка кивнула и ушла.

В это время к шестерым сидевшим вокруг круглого стола мужчинам присоединился седьмой.

– Привет, Растен! Вечно ты последний. Ну как, забил твой подмастерье лошадь на костный клей?

– Эй, двойную порцию вина!..

Девица поставила кружку на мой стол с таким стуком, что сок пролился мне на руку, а когда я поднял глаза, она уже вовсю кокетничала с Растеном. Тот, похоже, не имел ничего против.

Двое молодых, чуть старше меня парней, сидевших за соседним отдельным столиком, говорили так громко, что обрывки их фраз были хорошо слышны, несмотря на гомон и гогот компании мужчин постарше.

«...что скажешь насчет Дестрина? Дочка-то у него...»

«...девчонка что надо...»

«...никакого будущего...»

Завидев служанку, приближавшуюся с хлебом и сыром, я заготовил медяки и вопрос:

– Кто тут Пэрлот?