Магия сдвигается

— На протяжении многих лет, наблюдая за зверствами, которые он совершал, я понимал, что это больше, чем я или мой сын. Аллах не возлагает на душу большего, чем человек может вынести. Я предназначен для этого. Это цель моей жизни. Если Шакуша не остановить, он станет чумой в этом мире, и я не позволю этому случиться. Но кузнец, который помог мне, умер, поэтому мне пришлось обратиться к Нитишу, чтобы закончить шкатулку. Я готовился к финальной битве. А потом я увидел сына и понял, что круг замкнулся. Я пытался поговорить с ним, но он меня не слушал, поэтому я наблюдал за ним, надеясь быть неподалеку, когда Шакуш нанесет удар. Я пытался дать ему оружие, которое дало бы хоть какое-то небольшое преимущество. Я пропустил атаку.

Он десятилетиями в одиночку тащил этот груз. Было чудо, что это не сломило его.

— Почему вы не пришли в Орден? — спросил Ник, его лицо потемнело.

— Что бы я вам сказал? Что у меня были видения давно убитых людей? Что я частично ифрит? Ваш Орден неизвестен своей добротой по отношению к тем, кого они считают отклонением от нормы.

— Орден — это люди, — сказал Ник. — Люди меняются.

— Возможно, — сказал Бахир.

— А что насчет трупа драконоида? — спросила Джули с дивана.

— Это было одно из созданий Шакуша. У меня был страх, что мой меч пройдет сквозь него точно так же, как кинжал прошел сквозь меня, когда мои люди впервые испытывали меня. Я хотел убедиться, что мой клинок работает, что я смогу использовать его на Шакуше в следующий раз.

— Расскажите мне о шкатулке, — сказал Лютер. — Это явно какой-то межпространственный блок сдерживания.

— Что это значит? — спросил Мэхон.

— Шкатулка — это объект, который существует как одна вещь в нашей реальности и что-то еще в другой. Она ведет в место, которое связано с нашим местом существования, но также находится за его пределами.

— Как туманы кельтских богов, — сказала я.

— Да. Это означает, что кто-то должен активировать портал в то другое место, держать его открытым, а затем закрыть, как только джинн будет помещен в шкатулку. — Лютер повернулся к Бахиру.

Бахир кивнул.

— Есть ритуал. Я запомнил его. Шкатулка должна стоять на земле — например, если она будет стоять на втором этаже, то не сработает, и я должен нарисовать сложный круг и написать вокруг него священные стихи. Затем я своей кровью должен открыть портал и держать его открытым. Как только серьга будет помещена в шкатулку, и если все будет сделано правильно, я стану проводником и изгоню его. Проблема в том, чтобы положить серьгу в шкатулку. Кто-то должен убить человека-носителя, физически забрать серьгу и отнести ее мне. Шкатулку нельзя переместить, как только она будет установлена.

— Это будет действительно сложно, — сказал Лютер.

Спасибо тебе, Капитан Очевидность. Шакуш сделает все, что в его силах, чтобы его не посадили в карцер. Даже если мы привлечем весь Орден и сумеем вырвать серьгу у нынешнего хозяина, тот, кто прикоснется к ней, станет целью Шакуша. Он может перебить рыцарей одного за другим. Тьфу.

— Мы поможем, — сказал Мэхон во внезапно наступившей тишине.

Джордж вздрогнула.

— Папа?

Он обнял ее за плечи.

— Меня не волнует, насколько он силен. Никто не тронет моего будущего зятя.

— Значит, ты держишься подальше от серьги, — сказал Кэрран.

Мэхон посмотрел на него.

— Он беспокоится о желаниях, которые ты можешь загадать, — сказала я ему. — Желание номер один, Кэрран — Царь Зверей. Желание номер два, Джордж — его консорт. Третье желание — ты превращаешься в еще большего медведя.

Джордж в ужасе уставилась на меня.

— Ты так плохо думаешь обо мне? — спросил Мэхон. — Это действительно больно.

Он казался искренне расстроенным. О нет. Я задела чувства своего будущего свекра.

— Мы все еще не знаем, где Шакуш, — сказал Ник. — Вы чувствуете его?

Бахир покачал головой.

— Я знаю кое-кого, кто может, — сказала я. Я, вероятно, отправлюсь прямиком за это в ад, но выбора не было. Мы должны были спасти Эдуардо и город.

— Ты не можешь использовать Митчелла, — сказал Лютер. — Во-первых, это неэтично. Во-вторых, это жестоко. В-третьих, он был моим коллегой, и это вопрос элементарной человеческой порядочности. Он упырь, черт возьми.

— Что, если бы он больше не будет упырем? — спросила я.

Лютер открыл рот и сделал паузу.

— Ты думаешь снова поджечь его?

— Так вот как это выглядело?

— Да. На самом деле я был обеспокоен.

— Тогда да. Что-то вроде этого.

— Мой моральный долг требует защищать его, — сказал Лютер. — Ответ — нет.

— Почему бы нам не спросить Митчелла, хочет ли он этого? — спросила я. — Если он скажет «нет», я уйду. Если он вызовется, ты поможешь мне.

— Помочь тебе сделать что именно? — спросил Ник.

Объяснять было слишком долго и сложно.

— Увидишь. Бахир?

— Да.

— Почему вы не превратились в упыря?

Бахир моргнул.

— А должен был?

Упыри были джиннами без достаточного количества магии, чтобы принять свои истинные формы. У него, должно быть, было достаточно магии.

— Вы можете превратиться в ифрита?

Бахир улыбнулся.

— Не до конца.

Это все объясняло. У него уже было достаточно магии, поэтому он миновал стадию упыря.