Магия Слова

— Не любое, — вмешалась Таня. — Книга способна подарить материальный объект — драгоценности, амулеты, оружие, шелка, золотой песок. А если загадать человека или чувство — любовь, ненависть, дружбу, она начинает глючить. Ты умолчал об этом, так что забирай назад свой проклятый дар.

— Я-то заберу, — вздохнул эльф. — Но и Аль должен отпустить свою обожаемую Танриель, а он на это не способен.

Кураторша подошла и обняла меня сзади за талию:

— Танриель никогда не станет твоей, признай это, друг. Мне очень жаль.

— Станет…

Я и не заметил, как на глаза навернулись слезы.

Нет, не буду я рыдать здесь перед девчонками и эльфом. Хватит уже насмешек.

— Даже я не могу мечтать о Танриель, хотя мы одной расы, — тихо проговорил Раам.

Почему-то именно его простые слова подействовали на меня отрезвляюще.

— Хорошо. Я не смогу забыть Танриель. Но я отпущу ее. На время.

— Вот и молодец, — похлопала меня по плечу Мира. — Идем, я провожу тебя в спальню. Всем остальным советую отдохнуть перед ночным занятием. Изольда спуску не даст!

Как только мы вошли в комнату, я понял, насколько атмосфера изменилась.

Альмира смешно подергала носом, принюхиваясь:

— Получилось. Ты смог отпустить Танриель! Теперь здесь только твоя аура, твой профиль силы.

Я покраснел:

— Боюсь показаться трусишкой. Но мне все равно не по себе в этой комнате. Побудь со мной несколько минут, прошу.

— Конечно. Я же твой куратор, — улыбнулась Мира, задернула портьеры и зажгла свечу.

А потом она скинула чулки, немного распустила корсет и прыгнула на кровать.

Может, я зря ее попросил?

— Подожду, пока ты уснешь. Не забудь, после ужина у тебя занятие с Изольдой.

— Ага. Изольда — это Медуза Горгона, которая мне ослепит и съест, если опоздаю.

— Серьезный подход, — хихикнула Альмира и прижалась ко мне всем телом, обвив голыми ножками мои ноги.

Я лежал, замерев, прислушиваясь к стуку ее сердца. Огромная упругая грудь Миры уперлась в мою. Наши ноги сплелись. Да я так точно не усну!

Придется повторять стихи, как заклинание. Для филолога это лучший способ уснуть.

На ум пришли четверостишия Пастернака:

На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Я и не заметил, как отрубился, а когда проснулся, Альмиры со мной не было.

* * *

Один из минусов «средневековых» мирков — в них еще не придумали лифт. Вместе с тремя одногруппниками я пыхтел на бесконечной лестнице. Да тут тысяча ступеней, не меньше! Слабым утешением было то, что я мог полюбоваться на прекрасные попки Тани и Ульрики, которые предусмотрительно надели кожаные штаны и куртки вместо привычных платьев.

Хотя думаю, что не для того, чтобы потешить мой взор — в мае ночью еще прохладно. Изольда тоже выглядела по-иному: сапоги до колена, черный плащ и корсет. В руках преподавательница держала подзорную трубу. Она собралась дать нам пару уроков астрономии?

Перед смотровой площадкой Изольда пересчитала нас по головам: тринадцать человек, все в сборе, запуганные кураторшей.

Когда мы вышли на крышу башни, у меня захватило дух от открывшейся красоты. Эх, не зря я преодолел тысячу крутых ступенек.

Уже говорил, что замок располагался на холме в Верхнем городе. Под нами лежали крошечные домики со светом в окошках, площади, мечети, церкви, буддийские пагоды. Но всё это было неважно, потому что я никогда не видел так близко звезд. Казалось, протяни руку, достань одну и подари возлюбленной. Или несколько звезд для любимого гарема.

— Я не случайно привела вас на башню, да еще и ночью, лишив драгоценного сна, — сказала Изольда. — Это было необходимо, чтобы подумать в темноте и дать мне честный ответ на два вопроса. Первый: что я знаю о големах? И второй: чувствую ли я себя одиноким в Школе Магии. Студенты, в вашем распоряжении десять минут. Гуляйте, дышите воздухом, размышляйте. Но умоляю, не произносите ни звука!

Я облокотился на край перил и задумался. Странные вопросы, произнесенные в странном месте. И если кто такой голем, я знал из фильмов и книг, то вопрос об одиночестве поставил меня в ступор.

Наверное, я одинок в этом мире, несмотря на поддержку друзей. Разлучен с родителями, оторван от привычной жизни. И тут вспомнились ножки Альмиры, перекрещенные с моими. Танриель с крутыми бедрами, грудь насмешливой Танюшки, сочувствие экзотически красивой Ульрики, приятельство с Лотом, тренировки мастера Бо и даже соперничество с Раамом.

Нет, в мире Синкретизма гораздо меньше одиночества, чем в моей старой жизни. Уж не знаю, каким чудом я сюда заброшен, но я рад, что всё так сложилось.

Изольда махнула рукой, созывая студентов. Мы расположились полукругом вокруг нее.