Магия страсти

Он ничего не ответил, только помотал головой и зашагал в конец коридора, я поковыляла за ним в свою келью, упала на кровать лицом в перину и, едва закрыла глаза, снова увидела, как из руки выскальзывает рука Эда, как пальцы касаются его в последний раз. Поплачь. Никто не придет, никто не увидит.

Время превратилось в удава, обвившегося кольцами и сдавливающего горло. Поначалу я плакала до истощения, потом спала, вскакивала от кошмара и снова ревела. Так прошла ночь. Днем Арлито отчитался, что на поиски тела Ледаара подняли весь город, но его все равно не нашли. Если бы не Зеркало вод, я надеялась бы, что ему удалось спастись, теперь надежда умирала в мучениях.

Слезы кончились, и я лежала на боку, поджав ноги и глядя, как паучок плетет сеть для мошек. Закончив, он затаился в шероховатостях стены.

Приходил Ратон (и как успел доехать?), стучал в дверь, извинялся, рвался поговорить, но я не впустила его.

Какие-то люди бродили по коридору, замирали у двери, прислушивались. Доносились молодые голоса — видимо, слухи обо мне расползлись по крепости, и юные адепты ордена пришли, чтобы приобщиться к событию. Их разогнал Арлито, принес мне воды, предложил освежиться.

После водных процедур я переоделась в новое дорожное платье, которое добыл Арлито, и меня вызвали в зал суда, где за столом среди магов присутствовал мой нынешний муж — в сером дорожном костюме и черном плаще, скрепленном серебряной брошью, в ботфортах до колен с золотыми шпорами. Элегантный, чисто выбритый — настоящий аристократ.

Йергос торжественным голосом объявил, что по моей просьбе проведено расследование, и бэрр Ратон не виновен в смерти Саяни. Значит, это змея Элайна.

Арлито сидел среди магов, поглядывал на меня так, будто подавал какое-то знаки глазами.

С одной стороны, хорошо, что он мне помогает с другой — это настораживает, уж очень видна его заинтересованность. Ведь он вряд ли верил в вину Ратона, но целенаправленно тащил меня в орден, убеждал, что мне это нужно. Привел сюда, надоумил искать Изначальный дом, магов убедил, что меня нельзя убивать. Напрашивается вывод, что он кукловодит, преследуя одному ему понятные цели. Зачем ему я на Беззаконных землях?

Уж не уготовил он мне судьбу еще более ужасную, чем сейчас? Тут хоть какие-то нормы морали есть, а там — делай с человеком что хочешь, и никто не заступится. Вдруг он меня в рабство продаст? А что, экзотика — дама из высшего общества, украшение гарема какого-то шейха… Нет, глупости! Денег и золота у Арлито при желании будет больше, чем у любого князя. Голова работала туго, и что-то важное ускользало, как рыба в мутной воде: мелькнет темная спина — и нет ее.

Жаль, не успела как следует изучить географию и историю Беззаконных земель, это мне помогло бы. А так будто готовишься к путешествию в страшную сказку.

Маги тем временем говорили Ратону, что он свободен и вне подозрений. Я тоже вне подозрений, ему ни к чему винить меня…

Договорив, они все повернулись ко мне. Интересно ли, что они думают? Ни капельки. Пережить бы ночь, наполненную кошмарами, придушить бы отчаянье, убедить бы себя, что все еще можно исправить, удалось же Аделии вернуться в прошлое. Я — не она, я — настоящая акробатка и боец, у меня больше шансов.

Маги начали расходиться. Неотрывно я смотрела, как Ратон пожимает руку Йергосу и направляется ко мне, сидящей в середине зала. Наверное, я выгляжу так же безнадежно, как приговоренный на электрическом стуле. Все ближе узкое лицо Ратона, желтые глаза и вараний рот, бровь, перечеркнутая шрамом. Несмотря на свою отталкивающую внешность, он притягателен, в нем чувствуется сила, власть.

Но когда остановился напротив меня, напускное слетело с него, и он сделался обычным мужчиной — седым, утомленным. Наверное, что-то похожее чувствуют те, кто смотрит в глаза обреченным. Даже если приговоренные в чем провинились, плохое не приходит на ум, только хорошее.

— Вианта, — проговорил он, облизнув обветренные губы. — Прости, если я обидел тебя.

— Тебе не сказали, что я не Вианта? — поинтересовалась я.

— Сказали.

— Вижу. Как тебе удалось добраться так быстро?

— Маги, которые расследовали смерть Саяни, открыли портал, я пришел с ними. Меня и так оправдали бы, но очень хотелось увидеть тебя. Глупо все получилось. Я любил Саяни, можешь представить, каково мне было, когда я увидел ее мертвой? С трудом удалось простить ей любовника, я смирился, но не готов был терять ее навсегда, вот и выместил на тебе свою боль, напугал, толкнул в объятия убийц. Пойми, я ведь тоже человек, и ничто людское мне не чуждо.

— Не бери в голову, — криво улыбнулась я. — Если бы притворялся меньше, я поняла бы, а так слишком чувствовалось твое второе дно, которое никак не удавалось прощупать. Все получилось так, как должно. Об одном хочу попросить: правь моими людьми справедливо. И еще, Элайну за смерть Саяни и покушение на меня строго не суди: не желая того, она убила своего мужа. Не оставляй детей сиротами, положи конец вековой вражде.

Ратон уставился на меня недоуменно: