Магия страсти

— А вот и нет! Тетя Софи дала мне книгу. С картинками. Правда, предупредила, что они не так откровенны, как обнаженные статуи в Нортклифф-Холле, которые мне так и не позволили увидеть, но достаточно познавательны.

— Ты покажешь мне книгу? Она ответила коварной улыбкой.

Дальнейший разговор был прерван появлением дворецкого.

— Не такое это несчастье, милорд, — заявил Блок без объяснения и обиняков. — Кое-кто из нас остался и не собирается уходить. А мистер Причард даже спит в холле, чтобы нас охранять.

Глава 28

Розалинда удивленно моргнула при виде мгновенных перемен в муже. Перед ней стоял совершенно новый человек: жесткий, сильный, готовый к борьбе. Она могла поклясться, что его глаза еще больше почернели, но голос оставался спокойным и тихим.

— Питер вас охраняет? Какого дьявола тут творится, Блок?

— Я не хотел вас тревожить, милорд.

— Итак, полагаю, что по кухне бегают крысы? Или дымоход в спальне засорился? Кстати, Блок, это моя молодая жена, леди Маунтджой. Розалинда, это Блок. Он двадцать лет служил у деда и, насколько мне известно, никогда не сталкивался с проблемой, которую не мог бы разрешить.

Розалинда улыбнулась старику, выглядевшему таким же древним, как сучковатая сосна, узловатые ветви которой терлись о стену второго этажа. Блок подошел к ней, оглядел и негромко ответил:

— Дело не в крысах и не в дымоходе. Старый граф вернулся, милорд. Нет, не подумайте, что он недоволен. Наоборот, счастлив, что вы женились и приехали сюда вместе с женой. Поскольку он никогда раньше не появлялся, предполагаю, что сделал это сейчас, когда вы вернулись домой вместе с леди Маунтджой. Мы слышали, как он поет во все горло, хохочет, натыкается на мебель как слепой, который не видит перед собой старый индийский сундук. Объявил, что я проживу еще не менее семи лет, прежде чем отправлюсь к праотцам. Я ответил, что семи лет недостаточно, но он велел держать себя в руках и объяснил, что был моложе меня, когда скончался. К сожалению, он не определил точнее день моего ухода, потому что передал все рифмами, причем абсолютно неблагозвучными.

— Понятно, — вздохнул Николас, оглядывая Блока, выражение лица которого ничуть не изменилось. О волнении, которым был охвачен старик, говорило лишь легкое подергивание левого века. — Видимо, если дед поет при известии о моей женитьбе, значит, запоет еще громче, увидев леди Маунтджой.

— На его месте я бы так и сделал, — заверил Блок и, поклонившись, открыл в улыбке два ряда великолепных зубов. — Счастлив познакомиться, леди. Добро пожаловать в Уайверли-Чейз. Готов тоже спеть, если это вас порадует, леди. Вам нравятся задорные шотландские мелодии? Знаете, старый граф даже не поет шотландские песенки.

Розалинда приветливо улыбнулась, хотя никак не могла взять в толк, что здесь происходит. В доме поет призрак? Дед Николаса?

— Я с удовольствием послушаю ваше пение, Блок, — кивнула она и, заметив, что сорочка старика белее облака, а черный костюм отливает синеватым блеском, добавила: — Уилликом, наш лондонский дворецкий, всегда мечтал, чтобы его костюм блестел как у вас, но никогда не мог этого добиться. Может, вы напишете ему и объясните, как это делается?

— Я ничего для этого не делал, миледи, — удивился Блок. — Просто этот костюм так же древен, как мавританские изразцы в ванной. Он блестит от старости. Но мне так нравится любоваться этим блеском, что я отказался от новой одежды. Наша прачка умеет чистить ее так, что она сохраняет блеск. Но не тревожьтесь миледи: уверяю, что костюм не проеден молью.

— Спасибо, Блок. Я напишу Уилликому и посоветую отказываться от новой одежды. Так прачка не уволилась?

— Она и вторая прачка находятся слишком далеко от библиотеки, чтобы слышать, как буянит старый граф. Кухарка уверяет, что, пока кормит миссис Бейтс и Хлою фаршированными куриными шейками, они готовы всю оставшуюся жизнь стирать и гладить.

Но тут послышался глубокий мелодичный голос Питера Причарда:

— Старый граф несколько минут назад пел в библиотеке, милорд. В первой половине дня он, по-моему, читал. Если потрудитесь заверить его, что вы и ваша жена останетесь в доме, возможно, он покинет нас и отправится в горние выси.

— А вдруг именно возможность путешествия в ином направлении держит его на земле? — предположил Блок.

Розалинда в полном недоумении переводила взгляд с одного лица на другое.

— Что же он поет, мистер Причард? — поинтересовалась она.

— Дитти,[5] миледи. По крайней мере, именно что-то вроде этого может петь матрос, когда драит палубу.

Насколько было известно Николасу, дед в жизни не ступал на палубу корабля.

— А что он читает?

— Простите, миледи, — с поклоном сказал Питер, — я Питер Причард, управляющий поместьем. Боюсь, я немного отвлекся и забыл о хороших манерах.

Еще бы! В доме резвится призрак!