Читаем Магия Терри Пратчетта. Биография творца Плоского мира полностью

Эксперты согласились, что данный вариант болезни Альцгеймера у Пратчетта – задняя корковая атрофия (ЗКА) – начала развиваться за десять лет до того, как ему поставили диагноз. Позднее Терри и его личный помощник Роб Уилкинс отследят первые симптомы до 2005 года, когда Пратчетту начало казаться, что буква «Е»[241] исчезла с его клавиатуры, и, несмотря на все попытки, он не мог ее найти. Уилкинс также отметил, что в 2005 году появились едва заметные ошибки в правописании и при работе на клавиатуре. Для опытного мастера печати слепым методом и журналиста это были тревожные сигналы, но Пратчетт приближался к шестидесятилетию и посчитал их признаками надвигавшейся старости.

По правде говоря, его здоровье начало ухудшаться в течение последних нескольких лет, и это – как сказали бы многие – в сочетании с «естественным течением времени» маскировало и отвлекало его от медленного наступления ЗКА. В 2004 году после рецидивирующих приступов стенокардии Пратчетту провели чрескожное коронарное вмешательство для того, чтобы снизить ненормально высокое давление. Это сравнительно легкая операция, при которой в просвет артерии вводят стент для ее расширения. Во время операции возникли осложнения: Пратчетт плохо отреагировал на введение рентгенконтрастного вещества в кровеносную систему, что привело к артериальному кровотечению. Он помнил, что у него возникли галлюцинации – ему казалось, будто рядом стоит человек, продающий бутерброды, что удивило проводившего операцию хирурга – его пациент вдруг начал что-то кричать про ланч. В то время эта история даже попала в газеты[242], хотя и в сильно искаженном виде. Пратчетт стал принимать гипотензивные препараты после неудачного эксперимента с бета-блокаторами, и его проблемы с сердцем исчезли.

К 2006 году Терри, не говоря уже о Лин и Робе, стало очевидно: что-то пошло не так. Он постоянно терял ключи от машины и другие мелкие предметы, не мог вставить в замок ремень безопасности, ему не удавалось завязать галстук или надеть вывернутую наизнанку куртку. У Терри начался период, который он назовет «дни станции Клэпем», когда все требовало его внимания по разным поводам, и он чувствовал, что не справляется с текущими делами, которых становилось слишком много. В том же году отец Терри, Дэвид Пратчетт, умер от рака поджелудочной железы после года тяжелой борьбы с болезнью. Возвращаясь домой после последнего визита к отцу, Терри поцарапал бок своего Jaguar о стену. Он посчитал, что это случилось из-за пережитого горя, в его глазах стояли слезы, но когда произошла еще одна мелкая авария во время парковки, Пратчетт отдал ключи от машины, понимая, что теперь ему опасно сидеть за рулем.

После того как выяснилось, что с глазами у Терри все в порядке, его терапевт поставил диагноз «ишемические изменения» – медицинский термин, означающий естественный процесс старения клеток человеческого мозга. Диагноз принес некоторое облегчение, однако довольно скоро случился еще один день на «станции Клэпем», заставивший Терри подумать, что с ним происходит нечто более серьезное, и он вернулся к врачу. На этот раз его исследовали на «краткую шкалу оценки психического статуса» (КШОПС), которая является базовым тестом для болезни Альцгеймера, но результаты не объясняли проблемы с памятью и координацией, и доктора решили, что можно отбросить этот диагноз. Пратчетта отправили на МРТ-сканирование и ультразвуковое исследование. Сканирование показало наличие «серых пятен» в мозгу – места скопления мертвых клеток.

Доктор посчитал, что во всем виноват тромбоз артерии, питающей мозг, двухлетней давности. Диагноз выглядел весьма правдоподобно, поскольку по времени совпадал с микроинсультом: тогда Терри лечился от приступов стенокардии и высокого давления, и началом проблем с орфографией и координацией движений. Ему прописали препараты для снижения уровня холестерина и рекомендовали соблюдать диету, а также сказали, что его мозг с высокой вероятностью восстановится, и продолжавшие функционировать клетки мозга возьмут на себя работу, которой занимались умершие. Встревоженный, но удовлетворенный диагнозом, казалось, объяснявшим все симптомы, Терри вернулся к работе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Fanzon. Всё о великих фантастах

Алан Мур. Магия слова
Алан Мур. Магия слова

Последние 35 лет фанаты и создатели комиксов постоянно обращаются к Алану Муру как к главному авторитету в этой современной форме искусства. В графических романах «Хранители», «V – значит вендетта», «Из ада» он переосмыслил законы жанра и привлек к нему внимание критиков и ценителей хорошей литературы, далеких от поп-культуры.Репутация Мура настолько высока, что голливудские студии сражаются за права на экранизацию его комиксов. Несмотря на это, его карьера является прекрасной иллюстрацией того, как талант гения пытается пробиться сквозь корпоративную серость.С экцентричностью и принципами типично английской контркультуры Мур живет в своем родном городке – Нортгемптоне. Он полностью погружен в творчество – литературу, изобразительное искусство, музыку, эротику и практическую магию. К бизнесу же он относится как к эксплуатации и вторичному процессу. Более того, за время метафорического путешествия из панковской «Лаборатории искусств» 1970-х годов в список бестселлеров «Нью-Йорк таймс», Мур неоднократно вступал в жестокие схватки с гигантами индустрии развлечений. Сейчас Алан Мур – один из самых известных и уважаемых «свободных художников», продолжающих удивлять читателей по всему миру.Оригинальная биография, лично одобренная Аланом Муром, снабжена послесловием Сергея Карпова, переводчика и специалиста по творчеству Мура, посвященным пяти годам, прошедшим с момента публикации книги на английском языке.

Ланс Паркин

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Терри Пратчетт. Дух фэнтези
Терри Пратчетт. Дух фэнтези

История экстраординарной жизни одного из самых любимых писателей в мире!В мире продано около 100 миллионов экземпляров переведенных на 37 языков романов Терри Пратчетта. Целый легион фанатов из года в год читает и перечитывает книги сэра Терри. Все знают Плоский мир, первый роман о котором вышел в далеком 1983 году. Но он не был первым романом Пратчетта и даже не был первым романом о мире-диске. Никто еще не рассматривал автора и его творчество на протяжении четырех десятилетий, не следил за возникновением идей и их дальнейшим воплощением. В 2007 году Пратчетт объявил о том, что у него диагностирована болезнь Альцгеймера и он не намерен сдаваться. Книга исследует то, как бесстрашная борьба с болезнью отразилась на его героях и атмосфере последних романов.Книга также включает обширные приложения: библиографию и фильмографию, историю театральных постановок и приложение о котах.

Крейг Кэйбелл

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары