Магия тьмы

– Поедем шагом, лошадям нужно немного отдохнуть, прежде чем они снова смогут пуститься в галоп. Мы доберемся до башни за полчаса, может, даже быстрее.

Все еще косясь на своего коня, Финн кивнула, и они тронулись с места.

Пока лошади шли по дороге, девушка молчала, и принц был благодарен ей за это. До приезда в Часовую Башню ему хотелось снова и снова прокручивать в голове план: они проберутся в тюрьму, Финн подготовит отвлекающий маневр, пока он будет ждать неподалеку, потом они подойдут как можно ближе к камере Сиомары. Когда поднимется шум, стражники у камеры вынуждены будут отойти, чтобы разобраться в происходящем. В этот момент они проникнут в камеру, спрячут Сиомару под плащом-невидимкой вместе с Финн – и выйдут из тюрьмы. С освобождением Сиомары начнется самая сложная часть плана. Нужно будет выманить Игнасио, причем куда-то за пределы города. Убить его, запечатать магию в игрушечного дракончика и швырнуть фигурку в созданную Сиомарой пустоту.

Он мысленно повторял это снова и снова, как молитву. Вокруг царила тишина, и только тихо шуршал под поцелуями ветерка тростник вдоль дороги.

Альфи провел ладонью по лицу – и вздрогнул, ощутив чужие черты. Он никогда не привыкнет ходить с личиной Луки. Как Финн могла так жить, сменяя облик за обликом?

«Это самое лучшее», – сказала она ему вчера. Но Альфи жизнь в чужом облике казалась если не кошмаром, то странным сном, от которого невозможно очнуться.

– Я могу снять с тебя чары, если хочешь, – предложила Финн, указав на его лицо. Альфи даже не заметил, что она наблюдает за ним. – Когда я буду превращать тебя в дуэно, мне все равно придется начать с чистого листа.

Принц немного подумал. Они отъехали достаточно далеко от города, едва ли кто-то здесь его узнает, а если внешность Луки все равно придется убирать, чтобы превращаться в дуэно, так почему бы не отдохнуть немного и не побыть в собственном облике?

– Да, пожалуйста.

Лошади неспешно шагали бок о бок. Финн пристально посмотрела на Альфи и повела рукой. Принц ощутил пощипывание, а потом почувствовал, как его тело меняется – торс удлиняется, плечи становятся уже, нос выпрямляется. А потом все закончилось. Закрыв лицо руками, Альфи вздохнул.

– Gracias.

Финн пожала плечами. Еще некоторое время они ехали в тишине, пока девушка не нарушила молчание.

– То, как погиб твой брат… – Финн присвистнула. Она приподнялась на стременах и охнула, неудачно приземлившись задом в седло. – Это странно.

Альфи стиснул зубы. Его поражала эта способность заводить разговор именно на те темы, которые ему не хотелось обсуждать. Отвернувшись, он сосредоточился на зеленых полях вокруг и стуке копыт по проселочной дороге.

– Да, – выдавил он. – Странно.

– Я помню, как услышала новость о покушении. Я тогда была в одном городе далеко отсюда, но люди на улицах все равно плакали, будто знали твоего брата лично.

То, как девушка произнесла это, задело его. Обычно о Дезе говорили с глубоким почтением и печалью, а Финн сказала это так… легкомысленно.

– И тебя это удивило?

Пожав плечами, девушка чуть склонилась в седле и коснулась кончиками пальцев тростника.

– Мне это показалось бессмыслицей какой-то. Те люди его не знали. Я его не знала. Зачем плакать, если смерть этого человека никак меня не касается?

– Конечно, тебя касается, кто станет следующим королем Касталлана! – Альфи прищурился. – Ты касталланка, ты живешь здесь.

– Такие люди, как я… – Финн хмыкнула. – Мы как муравьи. А правители – как нависший над нами сапог, готовый втоптать нас в грязь. И какая разница, чей это сапог? Сейчас над моей головой навис твой сапог, а не его.

– Ты так нас видишь? – опешил Альфи. – Как людей, готовых навредить тебе?

Девушка сухо рассмеялась.

– А как я должна вас видеть? Как защитников народа? Ты бы звездную пыль с ресниц отряхнул, принц. Ты думаешь, дети, у которых ничего нет, дети, которым приходится воровать и просить милостыню, эти дети видят в тебе защитника? В тебе? С твоим книгочейским столом и расфуфыренной магией? – Она громко хохотнула. – Богатые рождаются богатыми и умирают еще богаче, а остальные живут недолго. Никакой ты не защитник. Ты сапог, готовый втоптать нас в грязь.

Альфи потер шею. Он знал, что в его королевстве существуют бедность и беспорядки, как и везде в мире. И принц не был настолько наивен, чтобы считать иначе. И все равно ему оказалось трудно принять слова Финн, ведь все идеи о величии Касталлана словно померкли, ссохлись, напомнили хрупкую оболочку, скрывающую внутренние недостатки. Девиз его королевства, «magia para todos» – «магия для всех», вдруг прозвучал неубедительно.

Но если они с Финн каким-то образом остановят черную магию и у него появится шанс стать таким королем, как хотели его родители, может быть, он сумеет это изменить? Стать хорошим правителем? Не сапогом, нависшим над головой простого народа, а протянутой рукой, готовой поднять этот народ и возвысить? Он мог бы воплотить девиз королевства. Если выживет и сядет на трон.