— Да, этот маленький остров причиняет нам особенно серьезное беспокойство. — Она бросила на посла осуждающий взгляд, отчего мороз пошел у него но коже. — Однако, по моему мнению, активность тамошних мятежников пойдет на убыль теперь, когда силовые структуры получили мой приказ усилить давление на непокорных. (Хотелось бы верить, что так оно и будет!) В свете этого предоставление Совету национальной безопасности права действовать за пределами страны сделает наше влияние неизмеримо сильнее. Жалею, что мы не предприняли этого шага раньше. Комиссар Лаффон в данный момент в Беальфе, как тебе известно, и в очередной раз доказал свою преданность короне.
Заметив одобрительные нотки в голосе императрицы, Талгориан счел благоразумным проявить солидарность с человеком, к которому она благоволит. Однако сделал он это достаточно сдержанно: не следовало чересчур подчеркивать свою связь с человеком, который — кто знает? — еще может потерпеть неудачу.
— Да, ваше величество, достойный похвалы, трудолюбивый работник. Его уже подключили по крайней мере к одному делу, по которому произведен привлекший общее внимание арест.
— И если он преуспеет в Беальфе, в чем я не сомневаюсь, Совет получит мое благословение на расширение своей деятельности на все наши протектораты.
“Что сделает Лаффона еще более могущественным”, — подумал посол и одобрительно улыбнулся.
— Мы между тем отклонились от темы, — продолжала императрица. — Некоторые мои советники — понимай: “некоторые члены моей семьи” — всерьез обеспокоены экспансией этого северного военного вождя, Зиррейса. Но лично я всегда считала, что он не представляет собой серьезной угрозы нашим интересам, хотя кое-что приводит меня в замешательство. — Бетмилоно имела в виду смещения в сети каналов, но, естественно, не стала разъяснять это Талгориану. Все, что касалось движения энергетических потоков, обсуждалось только среди особ императорской крови.
— Нужно отдавать себе отчет в том, что в принципе он может заключить союз с нашими врагами, пусть даже вероятность этого очень невелика. — Она вперила в посла суровый взгляд. — Есть сообщения от посланной на север экспедиции? — Это был вопрос, которого он боялся.
— Пока, ваше императорское величество, — заговорил он, осторожно подбирая слова, — о них мало что известно.
— Ничего, ты имеешь в виду. А что насчет ринтарахского отряда? Насколько далеко они забрались?
— Относительно их продвижения равным образом…
— Значит, и о них тоже нет сведений. Между тем мы нуждаемся в информации. Пока что мы блуждаем в потемках во всем, что касается этого человека. А мне не нравится блуждать в потемках. Необходимо удвоить усилия в поиске контактов с экспедицией.
— Слушаюсь, ваше величество.
— Если же и это не даст никаких результатов, я всерьез обдумаю идею отправить тебя на север лично. Для оценки ситуации.
Талгориан с трудом подавил дрожь.
— Понимаю, ваше величество.
— Если этот варвар и Ринтарах объединятся, — продолжала императрица, — вот тогда и может возникнуть полномасштабный конфликт. Однако даже он будет иметь свои положительные стороны. Черни тогда станет не до раздоров.
— Но… война, ваше величество?
— Я сказала — это
Демонстрируя привычное повиновение, посол склонил голову. Воля правительницы была законом.
— Шпионы доносят, что этот глупец Мелиобар тем же бездумным способом продолжает проматывать достояние Беальфы, — добавила она.
Талгориан поднял голову.
— Как известно вашему величеству, наша политика в отношении завоеванных территорий всегда состояла в том, чтобы позволять правителям оставаться на своих местах, используя их в качестве марионеток. Это обходится дешевле.
— В данном случае это как раз может нам дорого обойтись. Наша казна вот-вот опустеет. Возможно, настало время пересмотреть сам подход к проблеме номинальных правителей наших колоний.
— Стоит учитывать, ваше величество, что люди, которых империя пригрела под своим крылом, обычно более управляемы, если у власти остаются их собственные правители. Они склонны уважать монархов, которых знают.
— Какое уважение чернь может испытывать к безумцу?
Талгориан хорошо помнил, что правители, получающие власть по наследству, очень чувствительны ко всяким намекам на безумие, что бы они по этому поводу ни говорили.
— Безумец, ваше величество? Мне кажется, сильно сказано.
Принц Мелиобар провел утро, беседуя со своим мертвым отцом.
Собственно, жив он или мертв, мало беспокоило принца, тем более что многочисленные эксперты, к которым обращались за консультацией, не смогли прийти по этому поводу ни к какому окончательному выводу.
Так или иначе, разговор с королем Нарбеттоном оказался очень плодотворным. Теперь он знал, что нужно делать дальше, чтобы обеспечить осуществление своего плана. Плана, имевшего целью разоблачение и неизбежное уничтожение смерти.