Магия цвета ртути

Таналвах предпочла идти пешком, хотя могла сесть в одну из общественных повозок или даже раскошелиться на наемный экипаж. Однако и то и другое казалось ей слишком рискованным.

Вздрагивая, озираясь и втайне пугаясь каждого встречного, она тем не менее, добралась до двухэтажного деревянного строения, где квартировала Мхаба. Жилье ей выделили отчасти из-за наличия детей, отчасти же потому, что один из ее клиентов, занимавший довольно высокий пост, был неравнодушен к ее крутым бедрам и крепким грудям. Подруга всегда умела извлекать пользу из любой ситуации, а вот Таналвах такими талантами не обладала и потому жила при борделе.

Надеясь, что со стороны ее поведение выглядит естественным, женщина открыла ключом замок входной двери и вошла в дом. К счастью, квартира Мхабы — две небольшие комнаты, одна из которых числилась спальней, а другая — всем остальным, — находилась на первом этаже. Внутри жилище подруги не слишком отличалось от ее комнаты в борделе, с той лишь разницей, что здесь ей не приходилось работать.

Таналвах, вторгшись в чужой дом, чувствовала себя неловко. Подойдя к единственному окну, она опустила штору, села рядом на стул и стала наблюдать за происходящим на улице.

Прошедший час показался ей вечностью. Наконец из-за угла показалась большая повозка с лавками, на которых, болтая друг с другом, сидели возвращавшиеся из детского сада дети. Повозка остановилась на другой стороне улицы, и из нее выпорхнули две детские фигурки.

Таналвах метнулась к двери и выбежала им навстречу.

— Тетушка Таналвах! — удивленно и обрадованно закричали они, бросаясь в ее объятия.

Она прижала их к себе, борясь со слезами. А затем последовал вопрос, который так ее страшил:

— А где мамочка?

— Тег, Лиррин, — сказала она, — мне нужно вам кое-что сообщить. О маме.

14

Естественно, ее слова были встречены отчаянными рыданиями. Однако предаваться скорби времени не было, следовало поскорее уносить отсюда ноги. Если у них и был шанс убраться, то сделать это следовало незамедлительно.

Таналвах Лан пробыла в доме Мхабы ровно столько, сколько потребовалось, чтобы собрать одежду для детей да немного еды. Теперь она несла Тега на руках, а Лиррин шла рядом. Глаза детей были красны, но они больше не плакали, молча переживая свое горе.

С каждым часом риск возрастал, а скоро обещал стать еще значительнее, ибо Таналвах не видела другого пути к бегству, кроме как через порт, а рядом с портом находился бордель, где остались два трупа.

По причине возросшей напряженности между Ринтарахом и Гэт Тампуром и роста внутреннего сопротивления, существование какового государством официально не признавалось, людей в мундирах на улицах Джеселлама было больше, чем обычно, что, естественно, усугубляло угрозу для беглянки и ребятишек. По дороге им встретилось множество ополченцев из народной милиции, паладинов, полицейских и прочих служителей закона. Каждый раз, когда ей удавалось благополучно пройти мимо одного из них, Таналвах воспринимала это как маленькое чудо.

Дети все глубже погружались в уныние. Лишь один раз у них появилась возможность чуть-чуть отвлечься, и настроение их несколько поднялось. Двигаясь кружным путем — на тот случай, чтобы сбить со следа возможных преследователей, — они забрели в предместье богатого квартала, где среди красивых домов и аккуратно подстриженных деревьев за играющими детьми присматривали два фантома. А данном случае они исполняли двойную роль: и нянек, и живых игрушек. Один фантом представлял собой обезьяну ростом с человека и с ярко-розовым мехом. Играя на флейте и гримасничая, он кружился в забавном неуклюжем танце. Другой фантом имел образ медведя, но в отличие от обезьяны, чья шкура все время оставалась розовой, цвет медвежьего меха менялся с оранжевого на пурпурный, а потом на зеленый. Медведь, стоя на задних лапах, приплясывал под флейту обезьяны, и колокольчик на его шее звенел в такт пляске.

Дети засмотрелись на это диво, но Таналвах пришлось поторопить их — задерживаться было нельзя. Тег и Лиррин снова погрустнели.

Вскоре они снова оказались в бедном районе, среди убогих домов и унылых людей. Дорогой магией здесь и не пахло, однако кое-что из подобных удовольствий было доступно и беднякам. Длинная очередь змеилась к фургону благотворительной службы, с которого раздавали нехитрые магические артефакты, способные развеять однообразное существование обездоленных людей: так, с их помощью можно было услышать пение птиц или звонкий детский смех, насладиться музыкой или любоваться каким-нибудь возвышающим душу видением. Одиноким, больным старикам и старухам, чтобы скрасить вечернее одиночество, порой доставались фантомы близких или знакомых.

Таналвах потащила детей дальше, и спустя десять минут они обогнули квартал, где находился бордель. Никаких признаков тревоги пока не наблюдалось, однако беглянка не теряла бдительности, зная, что служители закона могут действовать скрытно.