Магия в долг (ЛП)

Один вопрос не давал ей покоя: что привело к ухудшению сегодня? Она не делала ничего такого… Нет, это было не так. Она снова использовала магию внутри себя, магию Керна. Но она делала так и раньше, таких эффектов не было. Конечно, оба раза она лишь защищалась. В этот раз она напала магией. Она активно использовала ее. Это отличалось. Потому ей казалось, словно что-то изменилось.

Она не старалась. Она даже не знала, как сделала это, а нужно было понять. Может, ей удастся снова.

Ее сердце дрогнуло. Может… Нет, это было невозможно. Магии Керна в ней не хватит, чтобы бороться с ним. У нее была доля его магии. У него — вся. И Марен не могла использовать магию рядом с Керном, он ощутил ее в первый раз. В этом она была уверена.

И использование требовало цены.

Но, может, она найдет способ, как управлять магией внутри себя, чтобы ослабить боль, пока она будет искать, как остановить его.

ДВАДЦАТЬ ДВА

Марен шла в конюшни, где часто встречала Керна после утренней езды верхом. Ей уже было лучше, но все еще требовалось, чтобы Керн убрал боль, чтобы она могла понять, как использовать его магию. У нее не было на это шансов. Адаре не покидала ее все утро.

Марен прошла в большой зал, пару раз остановившись, чтобы перевести дыхание, и схватила плащ. Она укуталась в него, мир закружился. Она прижалась к стене и ждала. Головокружение было не новым, но обычно проходило за пару секунд.

Когда она осмелилась открыть глаза, мир был устойчивым. Марен осторожно отошла от стены, не упала и пошла к дверям. Конюшни были в паре шагов слева, и через минуту она ощутила запах сена и лошадей.

— Тебе уже лучше.

Она обернулась и увидела, как Филипп ведет коня в стойло.

— Да, спасибо. Я ждала Тейге. Свежий воздух на пользу, — она попыталась обойти его, но голова закружилась, и она схватилась за дверцу стойла, кривясь, когда колени ударились о деревянную дверь.

Филипп коснулся ее руки.

— Ты в порядке?

Ее сердце колотилось. Они не были так близки месяцами.

— Да, — она не могла даже говорить ровно. — Просто потеряла равновесие.

Ее попытки улыбнуться угасли, ладонь Филиппа скользнула по ее коже, и Марен задрожала. Это было плохо. Очень. Она попыталась встать, но прижалась к двери, колени дрожали и не держали ее.

— Позволь-ка, — его рука обвила ее талию, все ее тело реагировало, сначала застынув, а потом желая прижаться к Филиппу. Ее лицо пылало, она была рада, когда они добрались до ближайшей скамейки.

— Спасибо, — выдавила она, но не могла смотреть ему в глаза и сосредоточилась на красивой черной лошади в загоне напротив нее.

Филипп прошел туда и провел рукой по голове коня.

— Я заметил, что ты не поехала на нем в день, когда мы отправились к озеру. Странно, что ты была на другом коне. Вы были неразлучны.

Она смотрела на ладони, туда смотреть было безопасно.

— Его нога пострадала, когда пушечное ядро попало в конюшни. На нем больше не покатаешься.

Филипп повернулся к коню с далеким взглядом.

— Помнишь, как он появился у тебя? Тебе было четырнадцать, он твой отец думал, что он все еще велик для тебя.

— А ты убедил его, что я справлюсь.

Филипп улыбнулся.

— Ты могла справиться со всем

Воцарилась тишина, и его взгляд впился в нее. Марен заерзала. Ему нужно было уйти. Керн вот-вот вернется. И они были слишком близко, ее сердце могло ее выдать. Но Филипп не двигался.

— Марен? — он сел рядом, и она прижала ладони к коленям. — Вчера, когда ты… — он подбирал слова. — Когда мы подумали, что ты можешь умереть, я кое-что понял.

Она знала, что он ждет ее вопроса, но молчала.

Он придвинулся ближе.

— Я понял, что устал быть благородным и уступать место другу, — он взял ее за руку. — Мне нужно, чтобы ты знала, что, как бы ты ни выбрала, что бы ни было между тобой и Тейге, я все еще люблю тебя. Всегда любил и буду любить.

Она заставляла себя не смотреть на него, не видеть искренность глаз, которой не смогла бы противостоять.

— И я знаю, что ты любишь меня, а не Тейге. Я видел по твоим глазам.

— Зачем мне быть с тем, кого я не люблю? — парировала она.

— Я не знаю и, как бы ни пытался, не могу понять, — слова словно вырывались из его души. Она не ответила, и он глубоко вдохнул. — Я вижу, как ты смотришь на Тейге. Ты ощущаешь к нему не любовь, не правильную любовь, не такую любовь, как была у нас.

Он нежно поднял ее подбородок, и, хоть она старалась не смотреть, это было невозможно.

— Скажи, почему ты с ним, — попросил он. — Это потому что… ты сказала тогда правду? Он удерживает тебя силой?

Его душа смотрела в ее душу, и Марен видела его боль. Она не могла врать. Н и не могла сказать правду. Губами. Но глаза были другим делом, и они, видимо, предали ее.

Она не успела понять, а его губы прижались к ее губам. Она пыталась вырваться, но его руки обвились вокруг нее крепче. Она не могла думать. Важен был этот момент, осознание, что Филипп любил ее, хотел ее. Он прижал ее еще ближе, запустил пальцы в волосы, ломая ее сопротивление.

Пару опасных моментов она не переживала. А потом услышала лошадей. Марен пронзил страх, и она оттолкнула Филиппа с силой.