Магия вернётся в понедельник

– Значит, я нужна Комитету. – сестрёнка взяла себя в руки. – Вам же нужны маги?

– Нужны. – признал я неохотно. – Я поговорю с начальством.

Мия вымученно улыбнулась, взяла мою кружку и налила нам ещё одну порцию чая.

– Родителям сама расскажешь. – сказал я и не удержался от улыбки, когда увидел, как моя ядовитая сестрёнка вздрогнула.

– Лаааадно. – протянула она, в попытке скрыть волнение.

– Да не боись. Я думаю, что они после меня смирились с неизбежным.

– Пфф. Хочешь сказать что мой выбор был таким уж предсказуемым?

– Конечно, мартышка.

Пустая кружка тоже не достигла своей цели – я поймал её и поставил на стол. Мия надулась, но глаза сверкнули задорно.

Ночью, когда сестрёнка уехала домой, я вернулся к бумагам. Меня не отпускала мысль, что из-за огромного количества одинаковых катастроф мы стали беспечны и пропустили не контролирующего себя мага. Но если в день дтп, в результате которого Миляев погиб из-за магической отдачи виновной была Волковская, тогда почему она никак не проявила свою магическую сущность за эти два года? Если только она нашла учителя. Или сила могла затаиться до следующего выброса? У нас не было примеров. Жестокость системы лишила нас возможности узнать бывают ли выбросы повторными.

Я закончил с бумагами посвящёнными Волковскому и погряз в биографии Миляева. Перечитал все его публичные заявления, которые он делал во время “смены” и, с удивлением понял, что он никогда не выступал за неё. А ведь это напрямую противоречило официальной позиции нынешней власти по отношению к нему. Но и противником “смены” Миляева назвать не получалось. Он настолько аккуратно лавировал между волшебниками и людьми, что каждая из сторон считала его своим. После “смены” он отказался от всей своей недвижимости в пользу новой власти, но оставил за собой право на банковские счета. Потом уехал на окраину страны в крохотный городок и построил в нём кафе-гостиницу. Странно в этом было не только местоположение кафе, но и то, что в документах был зафиксирован запрет для работников Комитета входить в кафе без приглашения. Почему власти согласились на это странное условие? Можно ли его нарушить, или оно закреплено магией?

На утро я не был уверен ни в чём. В голове крутились вопросы, ответы на которые я надеялся найти в давно закрытом деле Миляева. Кружка кофе вернула мне уверенность хотя бы в меня, а вот я уже пинками отправил себя на работу. По пути я зашёл в газетный киоск и купил свежий выпуск с кроссвордами, в булочной набрал пирожных и, завернув их в газету, отправился в Комитет.

На проходной меня попытался остановить охранник – как всегда, безуспешно. В кабинете я положил свёрток на стол к Витюше, аккуратно накрыл его оторванным в коридоре цветком герани и, вместе с папкой из архива, ввалился в кабинет начальника.

Николай Иванович сидел за столом, оперев голову на руки и задумчиво рассматривал картину, висящую над дверью. С картины на него смотрел щенок бассет-хаунда с печальными глазами и растоптанными цветами на фоне. Когда-то давно эту картину подарила начальнику его жена – невероятная женщина, сочетающая в себе истинно женскую мягкость и твёрдость духа, достойную викингов.

Я плюхнул папку на стол перед начальником, включил чайник и насыпал кофе в две кружки. Уже несколько лет я тщетно пытался уговорить начальника поставить в кабинете кофеварку. Николай Иванович упорно отмахивался от моих доводов, считая, что кофе из кофеварки ничем не отличается от растворимого. Кружку Николая Ивановича я поставил перед ним, а сам уселся на своё любимое место на подоконнике.

– Пирожные зажилил? – начальник, наконец, оторвал взгляд от картины, поднял свою кружку, втянул аромат, зажмурился, затем поставил её обратно и посмотрел на меня с укоризной.

– Витюше положил. – ухмыльнулся я.

– Неси. Обойдётся твой Витюша. Ему Светка принесёт.

– Думаешь? – спросил я уже в дверях.

– Куда она денется. – махнул рукой начальник.

Я вернулся в кабинет, кивнул входящей Светлане, забрал со стола Виктора свёрток и, под её неодобрительным взглядом, вернулся к начальнику. Николай Иванович развернул газету, хмыкнул разглядев дату, цокнул языком и взял пироженку.

– Издеваешься над человеком почём зря, а ведь работник он отменный. – проворчал Николай Иванович с набитым ртом.

– Я не издеваюсь. – закатил я глаза. – Я стимулирую Виктора к профессиональному росту.

– Пачкая его любимые кроссворды его любимыми пироженками?

– Я ставлю его перед моральным выбором и показываю, что вещи, которые он одинаково любит могут вредить друг другу.

– Ты, главное, ему об этом не говори. А то он скоро додумается напакостить тебе в ответ.

– Кишка тонка. – отмахнулся я.

Николай Иванович покачал головой и доел последнее пирожное.

– Есть новости из архива?

– Есть и ещё какие. – я налил себе новую порцию кофе. – Кто вёл дело Миляева?

– Подвязаев. – начальник нахмурился. – В чём дело?

– В том, что его дело толком не расследовали. Почему никто не проверил Волковскую?

– Она маг?

– Да, но дело не только в этом. Всё сложнее. Её дед – граф Волковский, изучал магию как науку. И дружил с дедом Миляева.