Магия вне закона

Сжимая послание, написанное на обрывке бумаги, я мысленно создала в голове образ капитана ночной стражи, вспоминая все: глаза, губы, сильные руки, шрамы от меча и эмблемы конгресса на одежде, воссоздавая образ в самых мельчайших подробностях, чтобы уж наверняка. После чего сплела заклинание передачи, опираясь на подзабытые от времени теоретические знания, полученные на последнем курсе в академии, вложила в ладонь браслет, превращая его в центр связующего портала, и, почувствовав легкое жжение на кончиках пальцев, первый предвестник того, что все идет по плану, бросила загоревшееся синим пламенем послание в слабый временной поток, воронкой образовавшийся посреди кабинета. И вот по всем законам практической магии записка с посланием в эту же секунду должна была оказаться в ладони капитана ночной стражи, где бы он не находился, что бы не делал, а браслет пеплом осыпаться на пол, закрывая портал передачи… НО! Я так и знала, что одной визуализации будет недостаточно, нужна хорошая подготовка в практике, которая у меня напрочь отсутствовала.

Временной поток замерцал и потух, погружая комнату в былую тьму. Оторванный клочок бумаги с кровавым посланием закружился в воздухе, а браслет со звоном брякнулся на пол, и все драгоценные бусинки разлетелись по кабинету, забиваясь в щели, закатываясь под диван и замирая под суровым взглядом предводителя тысячелетних потрошителей. Я лишь успела схватить записку, и пока Стенли с ненавистью крутил между пальцами одну из бусинок, спрятала несостоявшееся послание под ремень брюк.

— Что это? — страж хмуро посмотрел на меня.

Стараясь успокоить биение собственного сердца, я через силу улыбнулась. Улыбка вышла жалкой, да и губы дрожали, что никак не сочеталось с той святой невинностью, которую я пыталась изобразить на лице.

— Марэна, — искренне поведала я, когда он наклонился, сгреб с пола несколько белых камней и поднес их на свет люминесцентной лампы. — Редкий минерал, добываемый элементалями конгресса в…

— Я знаю, что это такое! — огрызнулся Стенли, да так, что у меня пропало всякое желание впредь отвечать на его вопросы. — Я спрашиваю, откуда это у вас?

Только бы он не догадался о связующем послании. Я снова улыбнулась и не нашла ничего лучше, кроме как пожать плечами и начать косить под дурочку. Опасная тактика — понимаю, но на большее я была не способна, не после того, как зазря истратила треть энергии резерва. Обидно до ужаса, обидно, что ничего не получилось.

— Тэс? — Стенли смахнул с руки блестящие бусинки бриллиантов в окантовке марэны. — Что еще вы скрываете?

— Ничего.

— Вы говорите мне правду?

Внизу живота шевельнулся клубок страха.

— Да, — я слабо выдохнула и забралась на диван с ногами, в попытке избежать встречи с надвигающимся на меня капитаном дневной стражи, который при каждом новом шаге становился выше, и мышцы его — на руках, ногах, груди — подозрительно увеличивались в размерах. Настоящая чертовщина во всей ее красе! — Мистер Морган, у меня больше ничего нет. Совсем ничего! Правда! — Я задрожала, когда Стенли грубо выругался, видимо почувствовав ложь, ядом пропитавшую мои слова. Но я решила стоять на своем до победного. Не отдам записку. Нет! Это мой единственный шанс выбраться отсюда живой. — Видите! — я продемонстрировала ему запястье свободной руки. — Ничего нет! Только этот браслет, но его уже тоже нет. Я его выкинула! Разбила об стену.

Потрошитель прищурился, втянул носом воздух и замер. Я не успела толком понять, что происходит, как Стенли сгорбился, одежда на его плечах треснула, позволяя костям беспрепятственно деформироваться. Наверное, у меня шок. Иначе я бы уже изошлась сумасшедшим криком, или еще хуже — забилась в истерике, и в итоге вовсе потеряла бы сознание. Последний год, проведенный в Обители, настолько меня закалил, что вместо душераздирающих воплей ужаса, которые Стенли ожидал услышать, у меня вырвался только неоднозначный писк и глаз… задергался.

Стенли не человек! Теперь я убедилась в этом точно! Скорее, он монстр, или зверь, или живая мумия. Точно мумия! Бедный камзол капитана разошелся по швам и упал на пол, открывая отощалую грудь, выпирающие ребра и впалый живот. Его тело было как будто бальзамировано — желтоватая обвисшая кожа в рыхлых язвах на обрюзгшем лице, костлявые пальцы, исхудалые, как и все тело, облезлые редкие пряди вместо белоснежных волос и ноги… такие длинные ноги! Стенли больше не ходил. Он пружинил! Отталкивался от земли, сгорбившись и прижав руки к груди, чтобы они не казались такими огромными из-за длинных пальцев и смертоносных когтей. Но даже в таком, почти сложенном пополам состоянии, Стенли достигал двух, а то и трех метров, шаркая облысевшим затылком о потолок.

У меня перехватило дыхание. Не знаю, как только сердце не остановилось.

И этот человек столько времени работает на конгресс, дружит с Леннером и другими стражами, защищает граждан… Чудовище. Оживший забальзамированный труп.

— Тэс, Тэс, Тэс, — он осуждающе покачал головой. — Что ты наделала?

Я перевела взгляд на свое кровоточащее запястье.