Магия вне закона

– Мисс Рейтли? – когда молчание снова затянулось и все погрузились в свои мысли, капитан повернулся ко мне, нарушая тишину. На какое-то мгновение… я могу поклясться, что на какое-то мгновение в его глазах промелькнуло беспокойство. За кого? За меня? Этого не может быть. – Как вы себя чувствуете? – он закрыл окно с моей стороны, с едва заметной улыбкой наблюдая, как я сражаюсь со своими, достающими до поясницы, рыжими локонами… и, кажется, проигрываю им.

Как я себя чувствую? Сложный вопрос. Как можно себя чувствовать после пяти дней в общей камере, находясь в постоянном напряжении и стрессе? Наверное, чуть лучше, чем в Обители.

– Устала, – честно призналась я, – очень хочу пить, и руки затекли и онемели.

– Что с руками?

– Путы, – я продемонстрировала ему связанные путами запястья. – Я не привыкла носить их постоянно. В Обители такого не было, только на прогулках и в столовой.

Леннер задумчиво изогнул бровь.

– И сколько дней вы находитесь в путах? – в его словах послышалось искреннее недоумение. – Я думал, на вас их надели перед моим приходом.

Южанка снова фыркнула.

– Пять дней, – тихо отозвалась я, делая вид, что не замечаю огненных искр, проступивших на теле стража. Нехороший знак.

По-моему, все, даже те, кто не изучал практическую магию, как я, с детства знают, что означают эти искры. Любые эмоции – будь то гнев или радость – вызывают колебания магической энергии, и если во всех резервах это незаметно, то в первом энергии настолько много, что она выливается наружу посредством вот таких вот искр. Еще при жизни Ричарда я уяснила, насколько опасно оказаться рядом с верховным магом во время его эмоциональной нестабильности, которой подвержены все обладатели первого резерва. Без исключения. У любой силы есть свои плюсы и минусы, как и обратная сторона.

– С заключенных не снимают путы? – нахмурился некромант, провожая прищуренным взглядом белый минивэн, который вырвался вперед. А из Лесли водитель похлеще Леннера. Видимо, это привычка большинства стражей. – Даже в камерах?

Я кивнула и уже собиралась ответить, но южанка меня опередила:

– Вы как будто в первый раз слышите! – огрызнулась она. Наверное, это ужасно – ехать в одной машине с человеком, которого ты считаешь полностью виновным в своих бедах. Не все понимают, что стражи лишь исполняют законы конгресса, за любое попустительство даже капитан ответил бы сполна. Конгресс никому не прощает ошибок – ни стражам, ни гражданским магам, и Леннеру бы не простил, допусти он ошибку на службе. – Знаете, что такое путы, капитан Леннер? Хоть раз в жизни пробовали спать связанным, есть связанным, ходить в туалет тоже связанным? В общий туалет, на секундочку. Вы задавались вопросом, каково это молодым девушкам уживаться в общей камере с немытыми, потеющими уголовниками, которые норовят залезть к вам в трусы своими грязными пальцами при любой подвернувшейся возможности?

Меня передернуло от воспоминаний. Хьюн. Толстый очкарик, которому я случайно разбила нос после неудачной попытки облапать мою грудь своими сопливыми ладонями. Фу.

– Есть разница между женщиной и заключенной, – не особо проникшись триадой, пояснил Леннер раскрасневшейся южанке. – Вы ощущаете эту разницу, мисс Чайлди? Женщины не сидят в тюрьмах. В тюрьмах сидят заключенные. Закон для всех один.

– Вы так прикалываетесь? – возмутилась она. – Одно дело – оскорбить стража. Случайно! И другое – свернуть младенцу шею. Все заключенные разные. И почему-то к мужчинам в трусы никто не лезет.

– Ты просто не была в Обители, – не удержалась я от комментария, – там действительно никого не делят по половому признаку. Будь ты женщина или мужчина, стражам все равно, тебя ждет неминуемая гибель. Конечно, оскорбление представителя конгресса считается серьезным правонарушением, но за него тебя бы никогда не заключили под стражу Обители, даже в самом наихудшем исходе судебного дела. В Обитель попадают маги, осужденные за крайне тяжкие преступления, такие как убийство, воровство, или педофилия, или, если тебе угодно – убийство младенцев, а исправительный центр существует для малолетних преступников, неудачливых мошенников и для правонарушителей порядка.

– Мы сейчас не в Обители и не в исправительном центре! – напомнила южанка. – И сутками держать заключенных в путах, как собак на привязи, кощунство! Вы согласны? Капитан Леннер?

Некромант промолчал. Лимит общения с заключенными на сегодня исчерпан. Южанка, заметив это, откинулась на обитую черной кожей спинку заднего сиденья.

– Хотя зачем я вас вообще спрашиваю? – не догадываясь, что пора бы уже замолчать и не злить Леннера понапрасну, она снова повернулась к нам. – Конгресс придумывал все эти дурацкие законы, и вы в том числе. Полагаю, к власти пришли садисты-извращенцы.

Я уставилась в зеркало. И встретившись с южанкой взглядом, сделала страшные глаза. «Что ты несешь, господи?» Конгресс существует более тысячи лет, а Леннер не питается чужой магией, соответственно ему около тридцати пяти, плюс-минус. Он никаким боком непричастен к регламенту, он просто исполняет обязанности капитана стражей.