Магия Воды

— И все-же, — сказал Виктор Михайлович, аккуратно промокнув губы салфеткой, и отложив приборы, — я бы хотел вернуться к некоему своего рода совпадению в роде занятий присутствующих.

— Да, — кивнула королева, тоже откладывая приборы, — нам следует объясниться. Итак, господа, — она обвела взглядом воскрешенных, — вы были избраны моим мужем, Алым Королем. Причина, по которой он избрал именно вас, мне неизвестна. Однако же она может быть известна Оракулу, — Анна вздохнула, затем продолжила, — Оракул — это сущность в нашем мире, древний магический артефакт, который раз в год способен дать абсолютно верное предсказание действующему монарху нашей страны. Мой муж велел мне после вашего возвращения доставить вас к Оракулу.

— Позвольте поинтересоваться, — вмешался Михаил Михайлович, — монархом какой страны является ваш дражайший супруг?

— Являлся, — поправила Анна, — увы, являлся. Меня короновали после его гибели. Я являюсь королевой Анной Первой, правителем Озерного Королевства.

— Это Ингерманляндия нынче так именуется? — С сомнением в голосе нахмурился Джон.

— Отнюдь, — покачала головой королева, — моя страна находится в другом мире. Магическом. Он во многом похож на этот. И, наверно, был бы похож еще больше — если бы не магия. Мы же с вами находимся в мире, где магические манипуляции были практически невозможны до недавнего времени.

— Волшебство… — едва слышно прошептал Виктор Михайлович; было видно, что сказанное произвело на него сильное впечатление. И без того худощавый, он, казалось, еще сильнее осунулся, и побледнел. Глубоко посаженные карие глаза заблестели, а жидкая бородка вдруг начала топорщится, — вы так говорите об этом, как будто оно само собой разумеется. Я всю свою жизнь искал то, свидетелем чего являлся в глубоком детстве. И под конец жизни отчаялся, да. Но веры этой не утратил.

— Достаточно взглянуть на ваши полотна, чтобы это понять, — кивнула королева, — так получилось, что они стали живым свидетельством подлинного прошлого этого мира.

— Они точно приходили сами, — художник потер переносицу, — прорастали сквозь меня, — сдавленно проговорил он, — я словно всю жизнь охотился за своей тенью…

— Как я, однако же, вас понимаю! — Сказал Михаил Михайлович, — я же научился находить волшебство в повседневности. И это, скажу я вам, увлекательнейшее занятие!

— Досточтимая госпожа! — Вмешался Джон; потом стушевался, и поправился: — Ваше величество. Однако же, для чего ваш супруг не был воскрешаем? Подобно сим досточтимым господам, и вашему покорному слуги?

— Некромантия — сложная наука. Вам ли не знать, — улыбнулась Анна, — оказалось, что мой покойный супруг прав, и у вас в мире остались недоделанные важные дела. Иначе после воскрешения вы бы превратились в неразумных чудовищ, неуемно жаждущих человеческого мозга.

— Вот как, — пробормотал Виктор Михайлович, — однако же, позвольте. Почему Джон должен был знать об этом факте?

— Его народ весьма сведущ в магических делах. Даже таки специфических, как некромантия, — ответила Анна.

— Ирландцы? Волшебники? — Улыбнулся Михаил Михайлович, — сдается мне, вы несколько их переоцениваете. Они давно настолько окатоличились, что даже обычное суеверия в деревнях, по слухам, уже не в ходу.

— Никто не говорит об ирландцах, — Анна покачала головой, — но мы подошли к вопросу, который меня саму очень интересует, — она хотела было сказать «до крайности занимает», однако же сознательно нарушила строй вязкой, старомодной речи, на которой говорил воскрешенный эльф, — объясните, Джон?

Музыкант тяжко вздохнул, потянулся было к бокалу с вином, потом передумал и, опустив взгляд, произнес:

— Полагаете, это необходимо знать всем присутствующим?

— В моем родном мире вам не удастся скрывать свою тайну, — Анна покачала головой, — вы прибыли в этот мир извне, и застряли здесь, когда магия исчезла? Или же вы все-таки местный?

— Я из мира сего, — ответил музыкант, — Ennas dilthen ammen chil, — пробормотал он. Слова похожи на синдаринские, но акцент был такой сильный и странный, что Анна едва уловила смысл: «Нас осталось немного». Словно спохватившись, Джон продолжил на русском, уже громче и увереннее: — Однако же, господа, вынужден признать, что я принадлежу древнему и славному эльфийскому народу.

— Вы эльф? — Переспросил Виктор Михайлович; потом, нарушая все правила вежливости, неожиданно прыснул, и рассмеялся в голос.

Джон побагровел; его глаза налились кровью, и он приподнялся над столом, набирая в грудь воздух для какой-то ответной тирады. Положение спасла королева.

— Не стоит воспринимать эту реакцию на свой счет, — мягко сказала она, — тем более не принимайте это как оскорбление. Совершенно убеждена, что Виктор Михайлович не имел намерение как-либо задеть вашу честь. Понимаете ли, какая ситуация. Дело в том, что представление о вашем народе во времена, когда жил Виктор Михайлович, сильно отличалось от истины. И он мог счесть ваши слова весьма забавной шуткой.

Музыкант нехотя вернулся на место, продолжая злобно зыркать на художника.