Магия воздушных струн

Диос спросил это просто, самым беззаботным тоном. Его как будто совсем не волновало, что она думает об этом. Эни вспомнила, как Юст ответил ей на вопрос о Диосе: «Это каждый решает сам»…

Она задумалась. Хотя Двуликий был жителем легенд и представлялся скорее богом, чем человеком, мысль о том, что Диос – это он и есть, быстро улеглась в голове. Это многое объясняло: спасение Юста, знание прошлого и будущего, желание остановить войну и, в конце концов, преклонение сильфа. Но неужели Двуликий мог быть обычным человеком – или, по крайней мере, казаться им?

Держась за руку Диоса, Эни повернула к нему лицо и внимательно всмотрелась в него. Она сказала себе: «Это Двуликий». И ничто в душе не всколыхнулось, не опровергло это утверждение.

– Да, – сказала Эни. – Я верю, что это правда.

Она не солгала, хотя осознавать это было странно. Все-таки для нее Диос в первую очередь был Диосом – тем, кто обнимал и целовал ее; тем, рядом с кем было спокойно и тепло; тем, кто заставлял сердце полниться любовью.

Диос улыбнулся – не то ее ответу, не то мыслям, которые он легко прочитал в ее взгляде.

– Хорошо. Но не говори ни с кем об этом, ладно?

– Даже с Юстом?

– С Юстом – можно. И с другими Темнокрылыми. Да и Кристине Гильем уже проболтался, хотя я и просил его молчать…

– Кристина знает? – растерялась Эни. – Но тогда почему… – Она не договорила, однако Диос и так все понял.

– Почему не питает ко мне большой любви? Да она же ревнует, Эни. – Диос усмехнулся. – Гильем жизнь положил на наше дело, и ей это, конечно, не больно нравится. Ну и, чего греха таить, она думает, что я просто морочу всем головы. Но ничего. Со временем все встанет на свои места…

Они без приключений добрались до Предгорья. В голове у Эни роились мысли, душу разрывали не до конца понятные ей эмоции, и, чтобы справиться с этим, она сразу по приезде взялась за виелу, отказавшись даже поесть. Музыка помогала выразить чувства, но в этот раз виелы оказалось недостаточно – инструмент просто не мог вместить всю силу эмоций, которые хотелось выплеснуть Эни. Тогда она на всякий случай заперла изнутри дверь комнаты и стала смотреть на воздушные струны. В конце концов, Диос и Юст хотели, чтобы она научилась обращаться с ними, так почему бы не сейчас? Наверняка с помощью них можно было сотворить что-нибудь этакое, неопасное, но способное помочь выместить чувства и привести мысли в порядок.

Струн было невообразимо много. Эни касалась каждой и понимала: это – Дорте, это – Юст, это – Адалла; при прикосновении к ней Эни ощутила неприятное покалывание в пальцах. Но она не собиралась играть с человеческими и эвендинскими судьбами, ей нужно было нечто другое.

Потребовалось время, и наконец она нащупала нужные струны. Нашлись те, что отвечали за звук и слышимость, к ним Эни прибавила одну воздушную и ту, которую она приняла за горный ручей, протекавший в скалах неподалеку. Притянув их к себе, она закрыла глаза, ощутила смычок в своей руке и заиграла… Мысли и чувства потекли рекой, они вливались в музыку, призрачную и переливчатую, как глаза Антарэля, и в ней звучало все: всепоглощающее доверие к Диосу, встреча с прекрасным сильфом, его слова, собственный восторг Эни, ее удивление и безусловное принятие потрясающего открытия. Двуликий вернулся. Пусть люди продолжают творить зло, пусть впереди хоть сотня битв с ильфитами, это все теперь имело мало значения: посланник Предвечных здесь, и бояться нечего, рядом с ним не существует страха. То, что еще вчера казалось легендой, чудом, недоступным простым смертным, вдруг стало явью… И было уже давно, просто этого никто не замечал. Никто, кроме Темнокрылых.

Эни полностью погрузилась в игру, ее существо медленно и плавно опустошалось, но это было приятным ощущением; ей было легко и хорошо, и она и подумать не могла о том, что тем временем происходило снаружи.

Первой отреагировала Адалла. Лежа под кроватью Юста, она судорожно выдохнула, затем сжалась в комок и глухо застонала.

– Что с тобой? – услышал ее Юст. – Что происходит?

– То, что потом назовут чудом, – процедила Адалла сквозь зубы.

Когда случалось что-то оказывавшее значительное влияние на будущее, она чувствовала себя так, будто муравьи забирались ей под кожу и проползали по всему телу, с ног до головы.

Диос тоже сразу осознал масштаб сил, незримыми волнами прокатившихся по Предгорью. Он находился у ограды усадьбы и беседовал с Гильемом и Эрнальдом, принесшим последние вести из стана Осберта. Они поначалу не поняли, что привлекло его внимание, почему он сделал несколько шагов в сторону и устремил взгляд вниз, на деревню. Но спустя минуту им все стало ясно.

По широкой деревенской дороге, ровно по тому месту, где совсем недавно ехали Эни и Диос, пробежала зигзагообразная трещина, и земля разверзлась. Жители деревни в ужасе бросились в разные стороны, хватая кто детей, кто имущество. Эрнальд, уже видевший нечто подобное, содрогнулся: он был уверен, что вот-вот потечет жидкий огонь и уничтожит все вокруг.

Однако вместо огня из разлома хлынула чистая горная вода.