Магинариум

— Это приказ. И сделай это один. Потом зайди ко мне в мой кабинет.

Бойрианн снова погрузилась во тьму.

* * *

— Сначала я ничего не чувствовала. Но потом Слизверт дал мне цель — уничтожить Двор Безумия. Я думала, что так будет лучше для всего мира. Однако теперь я понимаю, что просто хочу отомстить. Они разрушили меня, и я хочу разрушить их в ответ. Теперь уже моя месть свершится без меня.

Но если судить по тому, как работает мир, ничего не свершится, кроме триумфа Двора Безумия. Они получат безграничную власть, и все мы будем Бойрианнами и Девочками.

Девушка закончила говорить, и наступила тишина. Мрачноглаз продолжал лежать на спине. Нет, ждать растворения в мире — глупо. Надо взять несуществование в свои руки. Просто не дышать не получится, тело глупое, оно будет цепляться за существование. Но если заткнуть горло чем-нибудь…

Мрачник обшарил окружающее пространство в поиске подходящих камней. Как назло, их не было. Тогда он нащупал под одеждой пращу и предмет, который взял с кинжалом. Парень поднёс этот предмет к глазам (теперь это было наполовину бесполезно) и принялся вертеть его в руке, разглядывая. Это была статуэтка Волки, подаренная Первом. Мрачноглаз и забыл о ней. Альма-не-альма, давшая имя его отцу.

Точно, у меня же есть родные. Есть родители, пусть и меньше, чем у Занозы — всего три (хотя я не знаю о личной жизни Валькали (она же с каким-то парнем путешествует)). И у родителей есть друзья — Мамаша с Малышком, Лосиха с Грибницей.

Да и у меня (хоть и давно) были друзья — Мясо, Крушила и Пройдоха, а теперь только Хохотун. У Хохотуна есть отец — Сказитель. О чём он говорил? Чем ниже падёт герой, тем выше он сможет подняться?

А остальные? Первой и Первак, Северянин и Разделитель. Они будут разочарованы, если я не вернусь. Да и весь Мирокрай.

А вне клана разве у меня нет друзей? Дара? Сэйфо и Фатронь? Старики-отшельники? Даже некоторые Траурники помогли в пути — Яр и Альмоловка. Леди Утера? Крыс, владеющий речью первой матери? А Заноза? Ей сейчас нужна помощь, а он тут разлёживается. О чём он только думает?

Мрачник спрятал фигурку, повязал пращу как повязку на вытекший глаз и встал.

— Я понял, как нам выбраться отсюда, — парень подошёл к Занозе. — Мы беспомощны, поэтому нам нужна помощь. Нужно поднять восстание рабов.

Заноза удивленно посмотрела на него, как будто увидела на месте старого знакомого нового человека.

— Не достаточно получил, одноглазый? Только нас не вмешивай в свои глупые игры, — подал голос полубритый раб.

Мрачноглаз оглядел рабов. Придётся несколько месяцев втираться к ним в доверие, медленно вытаскивая из апатии и горя. Или же..?

— Завтра мы дадим бой хозяевам, хотите вы этого или нет, — у Мрачноглаза прорезался командный голос отца. — Я начну, а потом дам им понять, что мы действуем заодно. Все рабовладельцы подозревают своих рабов в подготовке восстаний, они мне поверят. У вас будет выбор — сражаться или умереть. Жалко… жалко, что Девочки больше нет, она бы предупредила другую группу.

Некоторые рабы переглянулись и начали подниматься. Уже что-то!

— Лучше поберегите силы для завтрашнего дня. А если вы встаёте, чтобы драться со мной, то помните, что я полон сил, так как настроен сражаться, а вы — рухляди, потому что сдались и готовитесь к смерти. И сюда сбегутся надсмотрщики, откроют дверь, и я дам им понять, что это начало плана нашего общего побега. Но сейчас у нас нет кирок. Выбирайте.

— Мрачноглаз, ты уверен? — слабо прошептала Заноза.

Он оглянулся на неё и улыбнулся:

— Абсолютно нет. Но завтра в любом случае мы будем свободны от этого рабства.

* * *

Мрачноглаз ожесточённо бил киркой по камню. Остальные рабы, кроме Занозы, постоянно нервно оглядывались на него и перешёптывались. Это не укрылось от внимания стражей.