Магистерий. Черный Петер

Артур Закаррейя Ллувеллин, потомок древнего валлийского рода, стоял около окна своей огромной гостиной, глядя на Лео немигающими глазами с желтой рассеченной узким зрачком радужкой. Человеческого в нем сейчас было не больше, чем в Щелкунчике. Хотя нет — в отличие от Щелкунчика говорил он членораздельно и стоял прямо, на двух ногах. Хорошо, что на двух.

Огромный пес лежал рядом с ним, на опаленном, затоптанном наборном паркете, добродушно вывалив два языка из двух пастей, и смотреть на него было еще тяжелее, чем на хозяина.

— Это ты рехнулся тут жить, — буркнул Лео. — Посмотри на себя.

— Насколько далеко ты через ульи прошел? Пока копыта не попытался откинуть?

Я прошел сквозь ульи, подумал Лео. Но отравился. Интоксикация. Похуже, чем ихором Гибуры.

— Ну и что?

— Ну и все, — Ллувеллин прищурил змеиные глаза. — Сюда никто не доберется, ни инквизиция, ни Надзор, ни черт в ступе, ни родня.

— Ну конечно! Главное, чтобы родня не добралась.

Артур отпил из чашки и облизнулся раздвоенным языком. Как он, интересно, с таким языком разговаривает?

— Зачем пришел?

Даже не шепелявит.

Лео вскинул голову.

— Тебе не кажется, Арчи, что за тобой должок. Немаленький такой.

— Что-о?

Брови задрал. Красновато-рыжие щупальца на плече заволновались, словно фантасмагорический эполет. Лео со своего места не видел, есть ли у Ллувеллина хвост. Как же без хвоста!?

— То! — Лео наклонился вперед, уперев кулаки в колени. Он сидел в кресле с облезшей позолотой, пустившем корни в паркет. — Кто тебя просил нападать на инквизитора? Ты отлично знаешь, что у меня имелось собственное задание. Ты подставил меня, скомпрометировал всю мою работу и заодно с невестой рассорил.

— Невесты твоей там и близко не было.

— А жучка мне кто прицепил? Директор школы? Это, знаешь, несколько чересчур, использовать близких так цинично.

— Сам с ней поговори. Дис!

Артур щелчком пальцев отворил дверь в кабинет, выкрашенную облупленной голубой краской — дом являл собой удивительную помесь роскоши и запустения. В соседней комнате обнаружилась злая и надутая Дис собственной персоной. Глаза у нее были заплаканы.

— Вот твоя драгоценная невеста, — усмехнулся Ллувеллин, — решила сообщить мне, что уходит из боевой группы. Да, моя дорогая?

— Не смей со мной так разговаривать! — немедленно вызверилась Дис.

Она двинулась в гостиную, игнорируя Лео, Артура и стул по дороге, сквозь который с легкостью прошла насквозь.

Ну конечно, проекция. С чего бы Дисглерио быть здесь во плоти.

— Здравствуй, Дис, — неловко поздоровался Лео.

— Здравствуй, — она мельком взглянула не него и отвернулась. — Я уже отключаюсь.

— Не хочешь поговорить?

— В другой раз. Артур, деактивируй контур немедленно.

Артур с явным с раздражением щелкнул пальцами, и проекция исчезла — как не было.

— Все такие слабонервные, — зло прошипел он. — Как только начинается настоящее дело, бегут как крысы с корабля.

Вот и хорошо, что она ушла из группы, подумал Лео. Просто отлично. Хватит уже этих «настоящих дел».

— Ты неблагодарен и несправедлив.

— Мне некогда с вашими тонкими чувствами разбираться, — Артур отставил чашку. — Я сражаюсь за выживание нашего вида.

— А простецы что, для тебя абсолютно другой вид?

Ллувеллин молча уставился на Лео желтыми рептильими глазами. Вообще-то глаза у него не желтые, вспомнил Лео. Какие-то другие, человеческие. Темные, кажется, синие. Интересно, он вообще помнит, как выглядит?

Собака зевнула обеими пастями, поднялась и, простучав когтями, вышла из комнаты. Змеиные хвосты волоклись за ней темным веером. Вот, кстати, кто настоящий орф. А не те поделки из ликоев и алеманских полицейских псов, которые слепил на коленке Надзор.

— Ладно, я не за тем пришел, — вздохнул Лео. — Не для того, чтоб спорить. Я нашел то, что искал, ребенка-мага. И ты мне поможешь его вывезти.

— Держи карман. И какого демона я? Это ваши с Беласко дела.

— Фактотум Беласко не смог выполнить задание.

Артур фыркнул:

— И почему я не удивлен?

— Сам Беласко в отъезде. Время не ждет. Ты должен мне помочь.

— Вывезти простецового мажонка? — Ллувеллин сморщился, словно собрался плюнуть, но все же не плюнул. — Да я и пальцем не пошевельну.

— Не простецового, Арчи. Это сын Ассунты. Рафаэль Нерео Аларих Сантана. Насколько я помню, ты близко знал его мать.

Ллувелин замер. Отвернулся к окну. Долго не произносил ни слова.

Лео не стал его дожимать, поднялся, прошел к сложенному из обломков кирпичей очагу, заменявшему атанор (очаг был сработан прямо посреди гостиной, кирпичи свалены кое-как, и в центре, прямо в воздухе, клубился ком синего пламени).

Взял черпак на длинной ручке, подозвал из целехонькой зеркальной горки чистую фарфоровую чашку и налил себе из медного котла глоток отвара. Конечно, в котле могло вариться что угодно, любое зелье, но сейчас там был просто чай. Душица, чабрец, мята, неведомо откуда добытые листья и ягоды земляники.

Ллувеллин молчал.

— Мне нужно, чтобы ты со своими людьми был у школы в оговоренное время, отвлек «Санкта Веритас» и помог вывезти мальчика, — жестко сказал Лео. — Если в тебе еще осталось хоть что-то человеческое.

Глава 14