Магистерий. Черный Петер

— А то не видишь, — огонек мигнул, сосед снова крутнул колесико, нагнулся. — Берись с той стороны, поставим на попа, как стояло.

В голове у Лео медленно и тяжело повернулись ржавые колеса, и в сердце кольнуло — да так больно, что онемела левая рука.

Они с соседом вернули крышку в вертикальное положение.

— Что же, — голос у Лео сел, пришлось откашляться, — что же, денег так ни у кого и не нашлось?

— Да наскребли, — сказал сосед. Зажигалка, похоже, догорела, и теперь они стояли в темноте. — Толку-то. Когда этот коновал приперся, лечить уже было некого. А ты, может, все же зайдешь? Помянем.

— Я не знал ее.

— Э-э… — в темноте сосед махнул рукой, — какая разница, знал, не знал… Нас тоже кто-нибудь когда-нибудь помянет.

Если я сейчас начну поминать, подумал Лео, то к утру забуду, зачем я тут вообще нахожусь. Буду сморкаться в майку соседу и каяться, что мол, трус я малодушный, ведь мог, а не сделал, побоялся сам попасться и дело провалить. И что отца и маму, и братьев похоронил — и все из-за малодушия, из-за желания в стороне остаться, не влезать в чужие дела. И что теперь бегать, суетиться, пытаться что-то исправить… бессмысленно. Никого уже не вернешь.

Никого не вернешь.

— Спасибо, — пробормотал Лео подавленно, — пока не могу себе позволить. В выходные, может быть.

* * *

— Молодой человек, ваши документы.

Голос раздался за спиной, и Лео, только что вошедший в ворота школы, вздрогнул. Обернулся, холодея.

Дорогу обратно, на свободу, загородили двое в серых шинелях, на воротниках и на околышах фуражек блестели эмалевые значки «лучезарной дельты», всевидящего ока.

Надзор!

Пальцы сами немедленно сложились в начало фигуры аэр флагеллум, и Лео стиснул кулаки, сдерживаясь невероятным усилием.

— В чем дело, господа? — голос у него заметно сел. — Я преподаю в этой школе, я учитель. Пришел на урок.

— Очередное убийство у вас, — один из эмэновцев приложил к виску два пальца, — младший лейтенант Магического Надзора Богумил Мицкевич. Покажите документы и проходите. Посторонних не пускаем.

Только сейчас Лео заметил, что оружия эмэновцы не доставали, и вообще вроде бы лично ему, Лео, не угрожают. И что за плечами у них маячит скорбная физиономия сторожа.

— Боже мой, — пробормотал Лео, добывая паспорт из внутреннего кармана. — Опять! Кого убили?

— Старика какого-то, — эмэновец глянул на фото, в журнал, который услужливо раскрыл перед ним сторож, и кивнул. — Вроде преподавателя. Все в порядке, господин Грис, проходите.

— Как же так? У нас ведь инквизиция днюет и ночует.

— Вот под носом инквизиции и прихлопнули. Проходите, там все узнаете.

Лео пересек засыпанную раскисшим листьями площадку — после смерти Дедули некому было почистить двор — и поднялся по ступеням.

Хорошо только одно — на сей раз труп нашел не Лео. Но пропасть же пропащая, что же это творится! Инквизиции мало было, теперь еще Надзор примется все вынюхивать.

В холле, между колонн, прохаживалась еще пара эмэновцев, часть коридора между большим зеркалом и дверьми на лестницу была огорожена желтой лентой. На кафельном полу виднелся очерченный мелом силуэт и несколько размазанных темных пятен. Лео не стал подходить.

В другом конце коридора, у второй лестницы, около стенда с расписаниями и объявлениями рыдала географичка. Одетая в халат и тапочки.

— Госпожа Ковач! — Лео поспешил к ней. — Госпожа Ковач, что стряслось? Кого убили?

Географичка всхлипнула, развернулась и пала Лео на грудь.

— Миленький, миленький, вы только гляньте! Ало… Ало… Алоиза-то за что? Никого не трогал, век доживал, он же был бес-по-мощ-ный! За что его?

С фотографии, приколотой поверх расписаний, строго смотрел Алоиз Лемман, преподаватель физики и начальной артефакторики. На коричневатом, очевидно, довоенном, фото Лемман выглядел весьма представительно и вовсе не беспомощно, но когда это было? Сейчас из Леммана песок сыплется… впрочем, уже весь высыпался.

— Как, что с ним случилось, госпожа Ковач?

— С лестницы скинули, вон та-ам, видите? Прям почти на середину коридора выкатился-а-а… перелом основания че… че-ре-па-а-а-а и затылок вдребезги-и-и… Но… но… ночью упал.

Лео пошарил в карманах и вручил хлюпающей Ковач платок, в который она благодарно зарылась.

— Он же дежурил этой ночью, да?

— Н-нет, дежурили Викториус и Ри… Рита, а Ал-алоиз задержался в классе. Что-то клеил, красил, стен… стенды обновлял. Он всегда так ответственно относится… к наглядным пособиям!

— Почему вы говорите, что сбросили, может он сам оступился?

— Н… нет, инквизитор наш сказал, он навзничь падал… затылком. Спиной к лестнице, значит, стоял. Толкнул его кто-то и ски-и-и-инул! Представьте, миленький, А… Алоиз допоздна по стремянке лазал, стенды развешивал, и ничего! Ви-виктор ему помочь предлагал, чтоб старику по стремянке-то не прыгать, но Алоиз сказал, что сам… сам все сделает. И ничего! А как на лестницу вышел, так его и…

Она шумно высморкалась.

— А кто его нашел? — спросил Лео, хмурясь.