Магистерий. Черный Петер

– У вас был конфликт с Конрадом Бакером? У тебя конкретно, Хольцер, раз уж ты тут заодно.

– Почему сразу я? – возмутился рыжий Хольцер, – как конфликт, так сразу я. Я один, что ли, хулиган на всю школу?

Лео хмыкнул, и Кассий покосился на него, сверкнув белком глаза. Но Лео передернул каретку и снова застучал по клавишам.

– Так был у тебя конфликт или нет?

– Бывало, что и поругаемся иногда, – Хольцер пожал плечами, – господин Бакер, знаете ли, редко бывал трезв.

– Имели ли вы с Конрадом Бакером какие-то дела? Приносил ли он для вас что-нибудь, давали ли вы ему деньги? Это вопрос к вам обоим.

Райфелл отрицательно качнул головой. Лицо у него было бледное и непроницаемое, губы крепко сжаты, отросшая иссиня-черная челка падала на глаза. Он нервно переплетал пальцы. Хольцеру стула не досталось, и он торчал у приятеля за спиной.

– Ну… я просил господина Бакера иногда купить что-нибудь мне. А что, это запрещено?

– Запрещено, – начал снова рычать Фоули, – и ты прекрасно это знаешь, бездельник!

– Господин Фоули, – инспектор поднял ладонь, – давайте отложим воспитательные беседы. Райфелл, когда ты последний раз видел Рональда Далтона?

Эмери поднял руку и пошевелил пальцами.

– Вчера в столовой, – сказал Хольцер, – я тогда же его видел. У нас не было гимнастики вчера.

Допросы, похоже, займут весь день, а то и вечер. Скоро время обеда, и у незавтракавшего Лео посасывало под ложечкой.

– Следующего зовите. Б. Л. Венарди.

Вошла Лысая Лу. В дверях они с Хольцером столкнулись локтями, и Лу ожгла его яростным взглядом. Села перед инспектором на стул, одернула юбку, выпрямилась. Скулы у нее пламенели. Уши, признаться, тоже.

– Бьянка Луиза, будь добра, расскажи, пожалуйста, когда и где в последний раз ты видела Рональда Далтона.

– Вчера, господин инспектор. На последнем уроке. У нас гимнастика была.

– Он был спокоен? Вел себя как обычно?

– Он… он… – Лу неожиданно замялась, отвела глаза, – вроде, как обычно…

– Он – что? Нервничал? Что-то говорил?

Лео поднял голову от листа. Ребята, которых допрашивали раньше, ничего особенного не заметили.

– Я… – Лу принялась теребить край форменного фартука, – так получилось, я…

– Не бойся, говори, – очень мягко подтолкнул инспектор, – ничего не бойся.

Он наклонился над столом, подался вперед, даже ноздри раздулись, словно учуяли запах тайны.

– Просто я видела у него такую вещь… – Лу облизнула губы и продолжила, запинаясь, – драгоценную, наверное, с камнями. Браслет. Красивый очень. И большой.

– Ага, – оживился инспектор, – Интересненько.

Фоули, Дюбо и Эмилия Ковач принялись переглядываться.

– Интересненько, – повторил инспектор, – можешь описать этот браслет? Ты рассмотрела его?

Лу кивнула, не поднимая глаз.

– Он такой… похож на браслет для часов, но без часов. Золотой. И белый еще металл. Такой словно цельный браслет, но на самом деле из кусочков разной формы. Они так плотно друг к другу подогнаны. И еще несколько камней вставлено, голубых и белых. Голубые большие, а белые мелкие, но их много. А на детальках еще всякие знаки, узоры.

– Почему ты решила, что это ценная вещь?

– Красивая очень. И сверкала… прям сверкала! Даже немножко светилась. Камешки светились, я и увидела. Я б ее и не заметила, но она будто светилась, я ее очень хорошо рассмотрела.

Светилась? Лео нахмурился. Обычно драгоценности сами собой не светятся, если… если не содержат толики абсолюта. А если содержат – это уже не просто драгоценности. Это артефакты.

– Хм… и где ты ее видела?

– В подсобке у Мор… у господина Далтона.

– Пойдем, покажешь, где видела. Прошу прощения, господа.

Отсутствовали они довольно долго, почти полчаса. Когда вернулись, то Лео сразу понял, что удача им не улыбнулась – загадочную вещицу отыскать не удалось. Впрочем, ничего удивительного.

– Молодой человек, – инспектор обратился к Лео, – дайте барышне листок бумаги. Бьянка Луиза, вот карандаш. Нарисуешь что видела?

Лу взяла протянутый Лео лист, пристроила на столе и принялась черкать. Фоули отлепился от окна, чтобы посмотреть поближе. Юлио и Эмилия привстали со своих мест.

Лео выбрался из-за пишущей машинки и тоже шагнул к ним. На листе, под карандашом Лысой Лу постепенно появлялся рисунок – крупный, явно крупнее натуральной величины, но удивительно подробный. Похоже, она и правда очень хорошо рассмотрела украшение, и очень хорошо запомнила.

Треугольники, вписанные в круги – четыре штуки друг за другом, поверх каждого – по два трилистника, один с ровными лепестками, другой с раздвоенными. В центре треугольников – по круглому камню, на простых трилистниках – по три ромбовидных. И весь этот узор запакован в широкую полосу, замкнутую в кольцо, как объяснила Лу.

Тут не надо быть артефактором, чтобы увидеть схему – вот источники, вот рабочий контур, вот трансформаторы, вот всякие дополнительные элементы для видоизменения и контроля свойств энергии абсолюта.