Магистериум морум (СИ)

Ему было важно, чтобы горожане поверили ему сейчас, здесь, на этом месте. И они поверили. Люди были убеждены уже во всесильности мага, ведь он появился в Ратуше, минуя осадившую её толпу, неужели не сумеет достать какое-то серебро?

Магистр не грозил и не призывал на головы бунтовщиков магические кары. Он обещал разобраться по справедливости. (Ах, это сладкое слово — справедливость). И ему удалось переломить настрой свободных горожан.

Маг видел, что за время беседы ученики и подмастерья послали за мастерами. И мастера взбунтовавшихся цехов уже протискивались к помосту.

Бандиты шумели — они были недовольны таким поворотом.

Фабиусу казалось, что он видит в толпе упрямые рыльца чертей, сердитые мордочки бесов… И вдруг он и в самом деле увидел, как лица горожан пляшут, искажаются, превращаются в рыла — страшные, смешные, любопытные…

И тут же рядом возник Борн, согрев его замёрзший бок.

«Куда ты пропал?» — спросил, не размыкая губ, маг.

«Искал Барбра. Не нашёл».

«Скверно».

«Скверней не бывает. В Аду настаивают, чтобы мы выдали вызвавшего Алекто».

«Это не Барбр?»

«Он подошёл бы вполне».

Крещёные, завидев демона, стали расталкивать мастеровых, плотно окруживших помост, полезли вверх. Стражники сбрасывали их.

Тогда крещёные начали орать и тянуть к Борну руки. Они уже уверовали, что он — и есть их милостивый бог.

— Пусти нас к нему, маг! — маячили они с того краю помоста, где сидели инкуб и магистр, решив почему-то, что именно Фабиус заправляет тут всем, включая желания Борна.

— Пусти!

— Он обещал, что наши души не сгинут в Аду!

Потом бельмастый забрался на плечи крепкому парню, с лицом так обезображенным шрамами, что на него почти невозможно было смотреть.

— Я здесь, маг! — завопил бельмастый.

Фабиус повернул голову и увидел сразу два лица — одно над другим. Оба были перечёркнуты палачом. Но если лицо бельмастого оставалось при этом похожим на человеческое, тот, у кого он сидел на плечах, был по-звериному страшен.

«Наверное, его лицо так уродливо, что бессмертие души стало для него единственно возможным смыслом», — подумал магистр.

— Почему ты не пускаешь нас к нему, маг? — орал бельмастый. — Я вижу сердцем свет его творения! Дай мне дотронуться до него! Дай!

— Думаешь, это — твой бог? — маг кивнул на демона, чьи глаза от обилия доступной еды разгорались всё ярче.

— Вера в него озарила мои ночи, словно новая звезда на небосклоне! Мы искали его! Шли к нему и нашли его здесь! Пусти нас, маг, и мы расскажем тебе, как поведёт он нас к бессмертию! Он и тебя поведёт! Он любит, прощает и ведёт всех!

— Меня не интересуют ваши суеверия, — нахмурился магистр. — Это дело суда инквизиции Магистериума!

— Горожане поддержат нас, маг! Мы сметём твою власть!

— Горожане поддержат выделение денег на лагерь для беженцев. Бессмертие — бесполезно и эфемерно. Живёшь ты — здесь и сейчас! У тебя нет будущего, раз ты дерзнул бунтовать! Чего ты хотел этим добиться?

— Я хотел бессмертия для всех!

— Убив для начала пару десятков? Чем не угодили тебе добэнцы? Были слишком нищими, чтобы жертвовать на твоё безделье? Чем ты зарабатываешь на жизнь, бродяга? Проповедуя, ты объедаешь таких же голодных!

— Я даю им надежду!

— За их же деньги? Лучше бы они съели лишнюю корку хлеба!

— Люди для тебя — мусор, маг! Ты не можешь понять, что хлеб — это не всё, что им нужно! Их бессмертные души не хотят быть съеденными в Аду!

— Люди — много чего хотят: пива, что делает их слабыми и больными, праздности, что делает их глупыми. Но больше всего они хотят сказок! Этим ты и зарабатываешь на жизнь. Но за обещания бессмертия когда-нибудь в будущем, им полагается кормить тебя сейчас! Я прилюдно провозглашаю тебя стяжателем и обманщиком! Нет у тебя никакого бога!

Фабиус пристально посмотрел бельмастому в глаза, перевёл взгляд на его соратников, на горожан у помоста… Мусор ли он видел? Пустое человеческое мясо, безумное и безглазое?

Цеховые мастера молчали. Молчала и толпа. Деньги — это тепло и хлеб. Бессмертие же очень трудно пощупать. Если оно продаётся, то ещё придёт время его прикупить. Сейчас всех ждала зима.

— Убирайся маг! — закричал снизу один из крещёных.

Бельмастый молчал.

— Ты не веришь в нас! Убирайся! — кричали его единоверцы.

— Да, я не верю в решения отринувших отца нашего, Сатану! — взревел магистр. — Но верю в каждого из вас, кто умеет думать! Раскайтесь в ереси, и я замолвлю за вас слово перед Советом Магистериума!

— Ты не выиграл, маг!

Бельмастый выхватил нож, взмахнул, намереваясь бросить, и остекленел в ужасе: в руке его извивалась серая лесная гадюка.

Он выронил преобразившееся оружие. Змея упала на помост и свилась в кольцо, застыв в оборонительной позе. Парень, на котором сидел бельмастый затрясся и попятился, но его не пустила толпа.

— Что это, маг?! — возопил бельмастый, содрогаясь.

— Это твоя настоящая вера! — громко провозгласил Фабиус.

Фокус со змеёй шёл у него теперь легче лёгкого, он даже почти не шевелил губами, творя заклинание.