Магистериум морум (СИ)

К счастью, Правитель был подслеповат, да и Борн не выпячивал своих неожиданных достоинств. Он грудью вперёд поднялся с каменного пола навстречу Якубусу, придерживая толстую магическую цепь, прикреплённую одним концом к кольцу в стене, другим — к тяжёлому ошейнику, державшему его горло мёртвой хваткой. (Ошейник был сделан из хвоста гургла, а этот зверь и после смерти не выпускает добычу).

Ангелус Борн смотрел на нелепые прыжки правителя и понимал, что разговора у них сегодня не получится.

О чём думал правитель, доподлинно неизвестно, но первыми словами, которые он произнёс, были такие, что, напечатай мы их, бумага тотчас воспламенилась бы.

Потому начнём с того, что правитель сказал чуть далее:

— … химера и отродье химеры!

— А химера-то в чём виновата? — негромко спросил узник, и словесный поток тут же иссяк.

Старый чёрт видел магическим зрением, как его проклятья разлетаются сейчас по Верхнему Аду, словно сгустки мрака, впиваются в зазевавшихся низших тварей и превращают их в бездушные ошмётки плазмы. Ему по рангу было положено видеть сквозь стены магической темницы. Но, выходит, и пленник видел это? И ошейник, и заговорённые стены подземелья не послужили ему преградой?

Возникла нехорошая пауза.

Круглые красные глазки правителя буравили инкуба. Тот вежливо смотрел в сторону, но Якубусу казалось, что губы пленника подрагивают в скрытой усмешке.

Мерзавец смеялся над ним! Решил, что Правитель свалял дурака, решив воспользоваться для брани проклятьями?

— Не боишься, значит? — грозно проблеял Правитель.

— Я — инкуб, нас этому не обучают, — пожал плечами Борн и поморщился — цепь дёрнула ошейник. — Да и чего мне бояться здесь, в темнице, если даже в своей пещере я в любой момент могу подвергнуться нападению магов Серединного мира? Тебе ли не знать, что перемирие все эти столетия соблюдалось весьма формально. И рано или поздно люди должны были ступить на грань открытой войны. И они — ступили.

— Почему же так вышло? — не удержался от вопроса Правитель.

— Потому что они — люди. А люди — самые порочные существа из известных Аду. Возьми гарпий — они коварны, но напои их кровью, и они будут служить тебе вечно и преданно. Теперь возьми человека и дай ему то, что он хочет больше всего: денег, женщин, славы? Будет ли он служить тебе верой и правдой?

Правитель хрюкнул, оценив шутку, и Борн продолжал:

— Люди ухитряются нарушать Договор, даже когда их души у нас в закладе. Их лживость не знает пределов. Боюсь, людские маги сумеют оправдать и открытое магическое нападение на моего сына.

— Оправдать нападение на создание Ада? — шерсть на загривке правителя встала дыбом, глаза налились кровью.

Ну недалёким он был, что тут попишешь? И с этой точки зрения конфликт с людьми осмыслить ещё не успел.

А дело-то выходило скверное. Конечно, Борн — мразь, тварь и проклятый… Но сегодня люди открыто накинутся на проклятого, а завтра?

Копыта защёлкали по камере — Якубус думал.

Впервые за триста лет его правления происходило странное: некий юный инкуб был похищен, но книга Договоров не раскрылась в тронном зале, и Глас Сатаны так и не прозвучал.

Нет, ему докладывали, что такое, якобы, случалось и раньше. И рок тяготел именно над молодыми инкубами, едва вступившими в Договор.

Однако сущие жили уединённо, и явно свидетельствовать, что некий инкуб именно похищен, а не отправился куда угодно по собственным же делам, наушники не могли.

Выходит, мир и в самом деле катится в пропасть, раз великая книга Договоров не всесильна, и Сатана приослеп на один глаз? И вскрыв упущение, Правитель Якубус, из заштатного царька, рискует стать великим?

Или же… Или проклятый врёт ему?! Врёт изощрённо и нагло, уподобившись в дерзости самому Сатане?! Но… по силам ли ему такое?!

Борн, чтобы не мешать Правителю размышлять ногами, прижался к ледяной стене, стараясь не ёжиться — создания Ада не любят холода, хотя выдерживают какое-то время и абсолютный.

Он-то знал, отчего молчит Сатана. Аро так и не вступил в Договор, не успел стать настоящим инкубом. Для Сатаны он никто, кусок непризнанной плоти, пока имя его и форма существования не утверждены в Аду.

Но… стоило ли говорить об этом, раз Правитель настолько глуп, что не видит самого явного ответа? Спроси он в лоб, и Борн не сумел бы соврать. Но Якубусу это и в ум не шло, что ему мнение проклятого?

Наконец старый козёл переварил ситуацию в полном объёме и удовлетворённо дёрнул себя за бороду.

— Людские маги будут наказаны! — проревел он торжественно. — Мы соберём комиссию по надзору за людьми, активируем магическое зеркало, велим вернуть инкуба и отдать нам преступников целиком или по частям! — И буднично закончил. — А сейчас пора перейти к пыткам.

Борн удивлённо вскинул бровь.

— Ты полагаешь, что признав за тобой право на сатисфакцию, я откажусь от сладкого? — расхохотался Якубус. — Я шёл сюда развлечься, и намерен развлекаться!

Правитель поманил пальцем ошейник, и тот дёрнул узника, бросив его к ногам чёрта.

— Стража! — возопил Якубус, уже забывший, что в подземелье его якобы нет. — Тащите дыбу!