Магистериум морум (СИ)

В единственной скудно обставленной комнате было неожиданно чисто, пахло дымом и сухой сладостью, как часто пахнет в домах стариков.

Фабиус отдышался, потом осмотрелся. У окна, затянутого бычьим пузырём, стоял крепкий деревянный стол, рядом притулилась полка с посудой, а в углу был обустроен очаг. Дымоход заменяло отверстие в крыше, а постелью невидимому хозяину служил большой сундук. Видно, хозяин этот полагал, что своё добро лучше держать поближе к телу.

Казалось, что в доме никого нет, однако магистр Фабиус быстро нашёл замаскированную дверь в крохотную каморку, постучал в неё носком сапога и рявкнул:

— Выходи, Заряна! Да выходи же, не бойся, это я, Фабиус!

За дверцей, едва достававшей ему до груди, звякнул засов, и в проёме показалось пергаментное старушечье лицо.

— Выходи, это я! — продолжал ораторствовать магистр.

— Ну так и не реви, коли ты, — прищурилась старуха. — Слепну я, а не глохну.

— А чего в камору свою залезла?

— Так не узнала тебя в окно. Лошадина твоя — так и молотила копытами землю, так и молотила. Как бесы толкут в ступе грешные души!

— Не поминай Отца всуе. И вылазь уже к столу, я привёз тебе наливки и конскую колбасу!

Магистр достал подарки из котомки. Поставил на стол глиняную бутыль, стукнул о столешницу крепкой, как деревяшка, плоской колбасой, которую когда-то любила Заряна. Тогда она была юна и пригожа.

— Ох, не к добру ты ко мне пожаловал, — шипела старуха, протискиваясь в низкую дверь. — А придут ко мне от префекта — что я скажу?

Когда она выбралась из тени хоть на какой-то свет, выяснилось, что годы хуже всего обошлись с её лицом. Сухое же тело было ещё крепким, хоть и невеликим от природы.

Таков дар ведьмы — первой гибнет её красота, потом сила, и даже мёртвую оболочку магия не может иногда покинуть без посторонней помощи.

— А так и скажешь: любила, мол. И он когда-то меня любил, — пробормотал магистр, вглядываясь в ту, которую не видел уже 30 лет. Не узнавая, и всё-таки отмечая отблеск былой силы и прелести. Даже старческое пёстрое платье как-то особенно шло к ней, делая похожей на лёгкую птицу.

Заряна заметила и взгляд, и картины воспоминаний, отразившиеся в зрачках. Пробормотала без зла:

— Мало ли было тех, кого ты любил, как меня?

— Много или мало, а префекту подтвердят. Да и стара ты. Глядишь — поверит. Другими же, кого здесь я знаю, рисковать не могу. А у Магистериума хватает проблем и без фокусов здешнего префекта.

Магистр выудил из-под стола табурет, усадил старуху.

— Ты мне вот что скажи, — он достал из-за пазухи письмо Ахарора и развернул его, вглядываясь в рунную вязь. — Деребиус Марк, как утверждают в здешней переписной службе, выехал из города ещё по весне и направился в Данков Гребень, где его никто так и не увидел. Испокронус Безумный умер, якобы, в середине лета. Могила его на кладбище имеется, но опрошенные сторонними шпионами соседи указали, что на похоронах никто не присутствовал, а закопала мага городская стража. Также Стериус Сагус, маг первой степени, пребывавший в Ангистерне проездом, в Клаум Мирум не прибыл. Я не могу пока обратиться с этим списком к Совету Магистериума, у меня нет доказательств, одни домыслы. Но совпадения беспокоят. Как и то, что я видел вчера ночью в городе.

— Ты видел «её»? — старуха вскинула белесоватые глаза на магистра. — И какова она?

— А как ты полагаешь сама?

— По следам на телах двух женщин, что погибли у ворот и в городе, я предположила бы, что у нас объявилась гарпия. Она крылата. И когти её достаточно велики, чтобы оставлять глубокие борозды. А здешние маги — старик да три сосунка. Вот и залетела к нам Подменная Птица…

— Ты забыла, что гарпия нападает на дев порочных. Но под стенами судачат, что второго дня в лесу была растерзана крестьянка из замужних, а в городе говорят про девочку десяти лет, что была разорвана прямо в своей постели. Откуда там порок?

— Куда же ты гнёшь? — хмыкнула старуха. — Химера слишком велика, она воняет и теряет везде чешую, о ней давно болтали бы на каждом углу. Но тварь явно крылата. Остаётся… Неужто… — Заряна сделала охранных знак, хитро переплетя сухие пальцы. — Фурия?

Магистр кивнул.

— Это — страшное обвинение, — покачала седой головой старуха. — Фурия не заведётся сама по себе. Она — создание нижнего Ада. Чтобы впустить её, нужен посредник. Да даже и одного маловато будет. Ты думаешь, что пропавшие трое?..

— Я сам видел ночью крылатую тварь с головой кошки и длинным клювом, растущим прямо из груди. Кто это, если не фурия? Она гналась за мной, да города не узнала ещё, чтобы поймать. Я же с наших с тобою времён помню здесь многие закоулки. А об исчезновении магов мне написал уважаемый человек, посетить которого для расспросов открыто я не могу. Если письмо — обман, я спугну врагов, если крик о помощи…

Магистр поморщился: от бессонной ночи у него ныло в висках.

— Мне не понравился здешний префект, Заряна, — тихо продолжил он. — А второй ночи у меня, наверно, не будет, меня и без того пытаются отравить.

Фабиус вздохнул, потянул было руку ко лбу, стереть боль и усталость, но сдержался и погасил так и не родившийся жест.