Магистериум морум

Но вот дорога вильнула, впереди показался частокол из стволов молодых сосёнок. За ним и скрывался знаменитый придорожный трактир «Под соснами».

Обустроен он был как небольшая крепость, и маг решил, что в самом трактире его ждут меньше всего. Ну кто бы, почуяв капкан, дуром в него и полез?

Они подъехали, оповестили о себе криком:

— Эй, хозяева!

Сырой воздух усилил голос, но трактир словно бы спал. Тяжёлые ворота были затворены: ни дыма, ни звуков.

Магистр насторожился:

— Эй! — закричал он ещё громче.

Где-то рядом зашумели крылья. Взметнулся вороний грай, и чёрная стая поднялась, закружила над трактиром. Более же не случилось ничего: не залаяли собаки, не загалдела прислуга.

Маг нахмурился, подъехал к воротам, дёрнул створку. Она легко поддалась, и Фабиус увидел в расширяющийся проём распахнутые двери выстуженного двухэтажного пятистенка.

— Людей здесь нет, — прошептал Хел, шумно вдохнув воздух. И добавил. — Живых — нет.

— А мёртвые? — спросил магистр.

— Вон там, за конюшней, — Хел сощурился, всматриваясь сквозь деревянные дворовые постройки. — Целою кучей лежат. Вороны клюют их с вечера.

— Значит, бесы нас ждут. И ждут — сегодня, — подытожил маг. — А вчера — отъедались для боя.

— Забор высокий, ворота крепкие, — Саймон тоже разглядывал трактир. — Может, займём оборону внутри?

Маг покачал головой. Он перебирал амулеты в седельной сумке, повторял про себя формулы боевых заклятий: давненько он ими не пользовался. Фенрир, ощутив напряжение хозяина, нервно переступал и фыркал.

— Да! Мы остановимся здесь! — крикнул магистр, нарочито повернувшись к лесу. И тут же махнул Саймону и послал коня с места в галоп!

Скрываться не было смысла: лекарь с гиканьем понёсся следом, а Хел — просто пропал, растворившись в холодном тумане раннего утра. Он решил, что вернее будет перемещаться привычным демону способом.

Нет ничего лучше для скачек, чем утоптанный тракт в сухом сосновом бору. Но как только дорога свернула к реке, земля под копытами коней начала вспухать и плеваться пылью, словно скакали они по высохшим грибам-дождевикам. Тут и там раздавались хлопки, кое-где взметнулся вверх и огонь: вонючий, адский.

Фенрир был привычен к колдовским передрягам, а кобылицу Саймон направлял прямо за ним, ориентируясь на то, как подскакивает среди клубов пыли и дыма смоляной круп с пёстрыми седельными сумками!

Скоро «разрывы» прекратились, но светлее не стало — небо потемнело от туч.

— Держись меня! — крикнул маг.

Саймон старался держаться, однако первая тварь выскочила из-под копыт именно его кобылы….

Тварь была чёрной, летучей, на вид — не крупнее лошади. Какого-то особенного облика у неё не было — она то расползалась ковром с зубами вместо бахромы, то собиралась в комок, и тогда зубы торчали на ней в неописуемом беспорядке.

По контуру тела твари ещё пылал адский флюид, значит, явилась она прямо из Верхнего Ада.

Завидев гадину, лошадь Саймона завизжала, шарахнулась с тропы в бурелом, и понеслась, не разбирая дороги. Маг обернулся, выкрикнул заклинание, и молния поразила адское созданье!

Тварь запылала, корчась и вереща, свалилась в сухостой на обочине. Трава вспыхнула и пылала вместе с порождением Ада, когда земля рядом вздохнула, лопаясь, и выпустила другую такую же образину. А следом уже лезли третья, четвёртая…

Бедная кобыла лекаря не видела этой новой напасти. Она неслась, куда глядели её выпученные от ужаса глаза, и Фабиус вынужден был поворотить Фенрира, перегнать кобылку, заморочить, накинуть магический аркан, утянуть на протоптанную лосями тропу, а потом и на старую вырубку.

Маг бывал в этом лесу. Память услужливо подсказывала обходные пути, чтобы не попасть в бурелом или заросли папоротника над валежником, где легко можно переломать лошадям ноги.

Он пытался вернуться на тракт, но чернильных адских тварей становилось вокруг всё больше. Бесформенные создания вылуплялись, порой, с прямо из-под копыт, и магистр едва успевал метать молнии в самых наглых.

К счастью, твари тоже оказались дезориентированы неожиданным перемещением на землю. Они впивались ненасытными пастями в смоляные бока сосен, с уханьем носились в папоротниках. Многие зубастые полотнища совсем позабыли про путников, исступлённо пожирая дерево. Одно увязалось за поднятой с лёжки косулей, а два или три гоняли между стволов обезумевшего от страха дятла.

Шум, треск, крики перепуганного лекаря… И вдруг всё стихло.

Полоса бора кончилась, впереди показался неожиданно алый просвет в ветвях. Маг ещё соображал, почему алый, когда Фенрир, совершив головокружительный прыжок через поваленную сосну, вынес его из леса. И маг узрел: впереди — сплошная стена колдовского огня!

Фенрир встал, как вкопанный, и Фабиус едва не вылетел из седла.

— Стой! Саймон, стой! — закричал он.

Но измученная кобыла лекаря уже выскочила из зарослей и сама застыла, растопырив ноги и тяжело дыша. Следом за ней из леса вылетела чернильная тварь и наконец настигла несчастное животное, обрушившись на его круп и впившись всем, что имелось.