Магистр

В давние времена немногих и особенно ценных путешественников, караваны и даже военные отряды вели когда тайными, а когда явными дорогами магистры, носившие на левой стороне груди характерного вида орден, но работа у них была опасная, да и между собой они жили не очень мирно. Говорят, сами они постепенно друг друга и выбили, а может, не справились всадники-орденоносцы с дорогами и лавинами. Среди современных людей никто уже толком и не знал, как выглядел этот магистерский орден: где-то в архивных документах Камарга, конечно, пылились описания, но какая простому человеку польза от тех архивов? Поэтому говорили об этом ордене и о людях, которые подставляли под него левую сторону груди, как обычно говорят про богатых и знаменитых: рассказывают истории, делая таинственные глаза, а сколько в этих историях правды – вопрос второй. Было известно точно, что все люди ордена, сколько бы их ни было, ездили верхом, а еще, конечно, именно в их руках и была сосредоточена вся власть в мире: они решали на своем тайном совете, кого снять, а кого назначить наместником, правителем, королем или военачальником.

Колыбель в океане

Один из особенно важных заказов орден получил в Камарге. В то время, о котором мы рассказываем, город этот находился на пике красоты и богатства, и кризису власти еще нескоро суждено было изувечить его.

Всадник проехал по прямой широкой аллее через священную рощу правителей Камарга, спешился возле монументального дворца, отстегнул плащ, бросил на седло и вошел в открывшиеся перед ним двери, оставив позади, в саду, щебечущих горных скворцов и журчание песка, пересыпающегося в «кольце времени». Взору его открылся залитый светом неф с высоким скругленным потолком, сбегающим к пустоте. Прямо напротив вошедшего наборный мраморный пол смыкался со сводом в некоем подобии пасти (для пущего сходства с нею там искрились зубы из горного хрусталя); в проеме было темно, только колыхался отсвет далеких огней. В нескольких местах свод поддерживали деревья, искусно вырезанные из камня, расписанного киноварью. Присмотревшись, всадник увидел, что в ветвях деревьев расквартированы малозаметные люди, вооруженные арбалетами.

Из-за одного из таких деревьев навстречу посетителю вышел старший советник Высокого тарна, великий визирь по имени Джонар сед Казил. Джонар был одет в удивительное платье с длинными разноцветными перьями, торчащими из-за спины на манер павлиньего хвоста. Советник вежливо поклонился:

– Пусть Хараа-Джеба возьмет тебя за руку, орденоносный доктор Делламорте. Ты готов встретить Высокого тарна, что прозван Жестоким?

Оглядев советника, пришедший также поклонился и ответил:

– Пусть мчит тебя к схождению вод и земель Перегрин-Ристан, о Джонар. Я явился во дворец по зову Высокого тарна и поэтому вполне готов его встретить.

– Тогда следуй вместе со мной, орденоносец, – улыбнулся Джонар.

Он двинулся, мягко ступая, к проему-выходу, на который сразу обратил внимание визитер. Всадник шел за ним, не отставая. Вокруг было тихо, лишь шелестело что-то в саду, да иногда из-под пола доносились гулкие тяжелые удары. Дойдя до отверстой пасти, Джонар дернул себя за два нижних пера, и за спиной у него распахнулись странного вида крылья, словно усыпанные блестками. Сед Казил еще раз посмотрел на гостя, приветливо и приглашающе улыбнулся и… вышел вон.

Человек, названный орденоносцем, без колебаний последовал за ним, и они провалились в лишенную света шахту. Джонар взмахнул крыльями, тормозя падение, и магистр догнал его, вроде и падая, а вроде и держась на воздухе сам по себе. Джонар постепенно набирал скорость и слетал еще ниже, сопровождаемый странными всполохами на темных стенах.

Спустя недолгое время Джонар вынес всадника на свет: они вылетели из скалы, и далеко внизу под ними искрился на солнце океан. Вот они стремительно спустились к воде, и всадник сумел, наконец, в деталях рассмотреть то, что увидел издали: качающуюся на волнах гигантскую колыбель. Видимо, конструкция имела низко посаженный центр тяжести… заглянув внутрь, орденоносец понял, что это был за центр: в колыбели лежал, тяжело и зло вспыхивая желтыми глазами, огромный румяный ребенок. Легко взмахивая пестрыми крыльями, Джонар спустился ниже и приземлился на перила монструозного сооружения. Орденоносец встал на воду рядом. Джонар провозгласил очевидное:

– Высокий тарн, Тот, кого Перегрин-Ристан поставил гонфалоньером священного Истока; милостью Хараа-Джеба повелитель Камарга, а также повсеместных вод и колоний.

«За исключением тех, что давно уж не считают себя частью Камарга, а также вод, что никогда не были его частью. Гонфалоньер Истока, не иначе», – подумал всадник, но вслух сказал:

– Пусть придерживает твое чело Праптах, Высокий тарн. Ты звал, и я готов тебя выслушать.

Тарн ухватил Джонара огромной розовой пятерней, заставив того скривиться от боли, и запищал: