Магистр дьявольского культа

Лицо молодого господина Циня посуровело, он встряхнул рукавами, но ответил всё с тем же безразличием:

— Эта старая история, со времён которой прошло немало лет, уж простите, что я не могу припомнить всё до мельчайших деталей. Однако если рассуждать хладнокровно, ну кто из нас в молодости, поддавшись минутному порыву, не совершал каких-то необъяснимых поступков, не встречался со странными людьми? Прошу, не стоит возвращаться к этому. Сейчас я хочу лишь одного — как можно скорее разрешить сложившуюся ситуацию.

Вэй Усянь мило улыбнулся и сказал:

— Хорошо. Я понимаю, понимаю.

Лань Ванцзи спросил:

— Когда умер этот человек?

— Примерно два года назад.

Вэй Усянь изумился:

— Два года? Неплохо, его нельзя считать давно умершим, но и свежим не назовёшь. Как он умер? Покончил с собой?

— Нет. Говорили, что он пьяный посреди ночи шатался по улице, не смотрел под ноги, упал и разбился насмерть.

— Если это не самоубийство, ситуация становится немного более благоприятной. Молодой господин Цинь, вы больше ничего не хотите нам рассказать?

— Это всё.

— В таком случае, мы должны откланяться. Не волнуйтесь, вскоре вам пришлют готовый талисман. Если вспомните что-то ещё, прошу, сообщите нам в любое время.

Когда они вернулись в бамбуковую хижину, Лань Сычжуй закрыл дверь, развернулся и испустил тяжкий вздох.

— Этот молодой господин Цинь… в самом деле… в самом деле…

Лань Ванцзи вдруг сказал:

— Два года.

Вэй Усянь согласился:

— Верно, два года — это немного странно.

Лань Сычжуй переспросил:

— Странно?

Вэй Усянь вынул из рукава пустой талисман и развил мысль:

— Если нечисть, изводимая лютой ненавистью, желает отомстить обидчику, она, как правило, наведывается по его душу в первые семь ночей после смерти. Более поздние сроки могут растянуться на год, подобные случаи также нередки. Но если он стал лютым мертвецом, то почему тянул два года, прежде чем явиться вершить возмездие?

Лань Сычжуй предположил:

— Неужели он два года не мог найти адрес молодого господина Циня после переезда?

Юноша живо представил, как мертвец еженощно стучится в ворота каждого дома и смотрит, живёт ли там молодой господин Цинь. От этой картины по его спине пробежал холодок.

Вэй Усянь возразил:

— Невозможно. Лютого мертвеца с молодым господином Цинем связывает старая дружба, в этом случае мертвецу нетрудно обнаружить его по запаху. Кроме того, если бы всё происходило именно так, как ты говоришь, во время поисков жертвы мертвец хоть сколько-нибудь раз да ошибся, зашёл бы в чужой дом, и подобных происшествий с лютым мертвецом, колотящим по воротам, должно было быть гораздо больше. Лань Чжань, ты ведь читаешь свитки чаще меня и помнишь намного полнее, существуют ли записи о подобных инцидентах за последние два года?

Вэй Усянь вошёл в кабинет, Лань Ванцзи ответил:

— Ничего похожего.

— То-то и оно… Лань Чжань, я не могу найти киноварь. — Он взял каллиграфическую кисть. — Я ведь вчера её доставал! Кто-нибудь видит киноварь?

Лань Ванцзи проследовал за ним в кабинет и помог отыскать киноварь. Вэй Усянь обмакнул кончик кисти в изящную пиалу, налил себе чаю и уселся за стол. Держа в левой руке чай, а в правой — кисть, он принялся не глядя малевать по пустому талисману, одновременно заговаривая с Лань Ванцзи:

— Если уж ты не помнишь ничего подобного, значит, этого на самом деле не было. И существует иная причина, по которой мертвец в течение двух лет не тревожил молодого господина Циня. Всё, готово.

Он встряхнул ещё не высохшим талисманом, исписанным киноварью, и протянул его Лань Сычжую.

— Отнеси ему.

Лань Сычжуй взял талисман, повертел в руках, но так и не понял, что это за письмена — он ни в одной книге не видел столь беспорядочных символов, не соответствующих никаким правилам каллиграфии. Юноша не удержался и спросил:

— Учитель Вэй, этот талисман… вы же не могли сочинить его только что?

Вэй Усянь:

— Конечно, мог.

— …

— Мои талисманы никогда нельзя оценивать при помощи глаз.

— …

Вэй Усянь рассмеялся:

— Не волнуйся, он непременно сработает как надо. Кстати, Сычжуй, кажется, тебе не очень понравился этот молодой господин Цинь, да?

Лань Сычжуй, подумав, постарался ответить честно:

— Я и сам не знаю. Он ведь не совершил никакого тяжкого преступления, но… Наверное, мне непросто уживаться с людьми с таким характером. И мне не слишком понравилось то, каким тоном он говорил слово «слуга»…

На этом юноша запнулся. Вэй Усянь же ничего странного не почувствовал и произнёс:

— Обычное дело. Большинство людей на этом свете презирают слуг. Что уж говорить, иногда слуги сами себя презирают… Чего вы на меня так смотрите?

Он вдруг прервал рассуждения и осознал всю нелепость ситуации.

— Погодите, вы кое-что неправильно истолковали. Разве можно сравнивать? Пристань Лотоса — это ведь не какое-то заурядное поместье! Да я в детстве столько раз поколачивал Цзян Чэна, намного больше, чем он меня!