Магистр дьявольского культа

Цзинь Лин, во-первых, испытывал неприязнь к Лань Цзинъи, во-вторых, был уверен, что именно там, куда направился Вэй Усянь, возможностей набраться опыта намного больше. Однако подумав о том, что остальные юноши не очень хорошо ориентируются в Ланьлине и без него наверняка столкнутся с трудностями, согласился с планом. Они договорились вечером собраться в имении Бай. После некоторых изысканий выяснилось, что добытые ими сведения почти полностью совпадают с рассказом девушки из чайной лавки. Должно быть, в народе распространялась одна и та же версия случившегося. Поэтому Цзинь Лин и остальные юноши первыми вернулись в имение.

Прождав до самых сумерек, Цзинь Лин несколько раз прошёлся по главному залу, обменялся парой взаимных колкостей с Лань Цзинъи, а Вэй Усянь с Лань Сычжуем всё не возвращались. И когда юноши уже вознамерились отправиться к западным стенам на поиски, с громким стуком распахнулись двери.

Первым в зал ворвался Лань Сычжуй. Юноша держал в руках какой-то предмет, который, едва переступил порог, выронил на пол, будто он обжигал кожу.

Предмет оказался с ладонь величиной, и даже сквозь плотный слой жёлтой бумаги проступали багряно-красные пятна — поверхность талисманов окрасилась следами крови. Вэй Усянь показался следом, неторопливо перешагнул порог, но увидев, как юноши с шорохом окружили упавший предмет, поспешно гаркнул:

— Разойтись! Он может быть опасен!

Это подействовало — юноши мгновенно отшатнулись. Штуковина, кажется, обладала свойством разъедать бумагу — слой талисманов медленно истлел, явив то, что было в них завёрнуто.

Ржавый железный крюк!

Поверхность крюка покрывали не только следы ржавчины, но и довольно яркие пятна крови, будто его только что выдернули из кровоточащей человеческой плоти. Цзинь Лин воскликнул:

— Тот самый железный крюк?

На ученических одеждах Лань Сычжуя виднелись подпалины и кровавые следы. Юноша немного отдышался и со слегка покрасневшим лицом предупредил:

— Да! В него что-то вселилось, ни в коем случае не прикасайтесь руками!

Внезапно железный крюк с силой задрожал. Лань Сычжуй воскликнул:

— Закройте двери! Не дайте ему удрать! Если он снова сбежит, не знаю, сможем ли мы его поймать!

Первым к дверям бросился Лань Цзинъи, юноша с громким стуком захлопнул створки, прижался к ним спиной и громко вскрикнул:

— Талисманы! Скорее, используйте против него талисманы!

В воздух тут же взметнулся вихрь из нескольких сотен талисманов. Если бы обитатели имения Бай не последовали указанию Цзинь Лина и не укрылись в восточном саду, эти яркие, взметнувшиеся до потолка вспышки пламени и белые всполохи сверкающих молний перепугали бы людей до смерти. Но даже когда сияние талисманов угасло, юные заклинатели не успели спокойно вздохнуть, увидев, что железный крюк продолжал сочиться кровью.

Не прерываясь ни на миг!

Лань Сычжуй, истративший все талисманы, беспомощно шарил в рукавах, как вдруг услышал крик Лань Цзинъи:

— На кухню! Бегите на кухню! Соль, соль, соль! Принесите соли!

Его напоминание сработало — несколько юношей согласно кивнули и тут же помчались на кухню, где раздобыли горшок с солью. Одним махом они осыпали железный крюк белоснежными крупинками. На этот раз нечисти, что пряталась внутри, пришлось тяжко — будто раскалённая сковорода с маслом, на которую плеснули воды, покрытый ржавчиной крюк зашипел клубами горячего пара и белой пены.

Главный зал заполнился запахом жжёной мертвечины, свежие пятна крови всё-таки постепенно впитались в белые крупицы. Один из юношей спросил:

— Соль скоро закончится! Что тогда нам делать?

Крюк вот-вот начнёт кровоточить снова, а постоянно посыпать его солью — не самый лучший выход. Лань Цзинъи предложил:

— Расплавим его, и дело с концом!

Цзинь Лин возразил:

— Не выйдет!

Лань Сычжуй, напротив, поддержал:

— Хорошо, расплавим его!

Затем незамедлительно скинул верхние ученические одеяния, накрыл железный крюк, схватил в охапку и рванул на кухню, где быстро забросил его в печь. От такого зрелища в глазах Цзинь Лина занялось пламя, он вспылил:

— Лань Сычжуй! Лань Цзинъи — дурень, ему простительно, но ты-то куда, тоже решил дурнем заделаться? Как ты собрался плавить его на таком слабом огне?!

Лань Цзинъи взорвался от гнева:

— Кого это ты дурнем назвал?! Что значит — я дурень, и мне простительно?!

Лань Сычжуй возразил:

— Не достаточно огня, так мы подбавим!

Он сразу же сложил пальцы в заклинании, призвав мощный поток обжигающей духовной силы, от которого пламя в печи разгорелось в разы сильнее!

Остальные мгновенно поняли замысел и последовали примеру Лань Сычжуя. Цзинь Лин и Лань Цзинъи, на время перестав собачиться, присоединились к остальным, сосредоточенно поддерживая заклинание. Огонь в печи вспыхнул буйными ярко-красными всполохами, лица юношей тоже озарило красным.

Некоторое время прошло в напряжённом ожидании, когда железный крюк наконец постепенно сгорел в жарком пламени печи. Никаких странностей не произошло, ни в процессе, ни после, и Лань Цзинъи взволнованно спросил:

— Кончено? Мы его уничтожили?