Магистр Войны

— Это неважно, Вэйном. Если ты по-настоящему знаешь Гаунта, ты знаешь, что он отдален. Одинок. Он был таким всю свою жизнь. Это старый недостаток командования. В качестве полковника и в качестве комиссара, ему нужно оставаться в стороне, чтобы поддерживать свой авторитет, и это делает его отдаленным. Я чертовски хорошо знаю, что он недоступен, и я думаю, что его жизнь создала ему трудности, чтобы выбраться из этого. Какие бы ни были смехотворные причины, эта женщина предложила ему что-то, что значило для него. Теперь ее нет. Это, хоть на мгновение, беспокоит тебя? Как это повлияет на него? И как это повлияет на полк, если он соскользнет в более темное место из-за этого?

Бленнер усмехнулся.

— Я не думаю, что ты веришь в эти слова, — сказал он. — Я думаю… я думаю, что ты хороша в том, чтобы озвучивать благородные, принципиальные аргументы о заботе и уверенности, которые полностью игнорируют твои чувства. Это просто дым. Ты рада, что ее нет, и ты, несмотря на себя, рада этому.

— Этот разговор закончен, Бленнер, — сказала она.

— Ты знаешь, что я прав. Хватит маскировать. Прекрати притворяться, что здесь есть какие-то моральные принципы...

Он замолчал.

— Что? — спросил он. — Ты собираешься ударить меня?

— Что? — сказала она. — Нет!

Он кивнул. Она посмотрела вниз и увидела, что ее правая рука была сжата в кулак. Она расслабила ее.

— Нет, — повторила она.

— Тогда, ладно, — вздохнул он.

— Ты ошибаешься, — сказала она.

— У нас разная точка зрения. И я проверю своего старого друга, как только он вернется.

— Тогда, спокойной ночи, — сказала она. Она сделала паузу.

— Вэйном?

— Да, Анна?

— Ты… ты себя чувствуешь лучше, в эти дни?

— Лучше?

— Нервы? Беспокойство?

— Хах, — произнес он, с небрежным жестом. — Я более спокойный. Хорошие разговоры с другом помогают.

— Ты… ты не просил у меня таблетки. Давно.

— Плацебо, ты имеешь в виду? — тихо рассмеялся он.

— Я говорила вам, сэр, что я просто следую курсу поддержки, который прописал Доктор Дорден.

— Сахарные таблетки, чтобы смягчить мои проблемы, — сказал он. — Ты знаешь, эффект плацебо очень мощный. В эти дни, я ощущаю себя снова.

— Вэйном, если нет… если, Трон спаси нас, этот разговор между нами взволновал тебя...

— Ага, но вы слишком много думаете о себе, доктор, — сказал он.

Она замешкалась, ужаленная.

— Не впадай в уныние, — сказала она. — Несмотря на спор между нами, не позволяй ему затуманить себя. Если ты борешься, ты можешь прийти ко мне. Я помогу тебе. Не опускайся до низших слоев общества, которые тратят по пустякам...

— Я осведомлен о вашей низкой оценке меня, Доктор Керт, — сказал он. Он поправил свою фуражку.

— Доброй вам ночи, — сказал он, и ушел.

Она смотрела, как он пересекает двор, а затем повернулась, чтобы найти какую бы то ни было сырую квартиру, которую выделили ей.

Праздничный банкет был убран в величественной приемной, примыкающей к военной комнате Урдешской Коллегии Беллум. Генералы и Лорды-командующие сидели, откинувшись, пока сервиторы приносили амасек и закуски. Огонь горел в огромном камине.

Компания была веселой, несмотря на состояния шока у Гаунта. Это было так, словно старшие офицеры сохраняли серьезные лица раньше и только сейчас смогли разделить шутку, и отпраздновать как повышение Гаунта, так и его забавную дезориентацию.

Он обнаружил, что сидит между Вон Войтцем и Булледином, с Гризмундом напротив себя. Вон Войтц был особенно словоохотливым, поднимающимся на ноги систематически, чтобы поднять бокал и произнести тост за самого нового из Лордов. Люго, к удивлению Гаунта, был самым менее вовлеченным, поднимающим свой мягкий, пустой голос над шумом торжества, чтобы услаждать собрание неподдельно забавными историями, множество из которых были самоуничижительными. Одна история, относительно Маршала Хардикера и товара серебряных кубков для пунша, вызвала такой оглушительный смех, что Гаунт увидел, что Лорд Генерал Сайбон впервые громко смеется. Маршал Тзара ударила кулаком по столу так сильно, что это сотрясло мелкую посуду, больше от веселья на реакцию Сайбона, чем от самой истории.

В какой-то момент, Уриенц наклонился над столом и указал на Гаунта наполовину обглоданной ножкой дичи, которую он поглощал.

— Вам нужен хороший портной, Гаунт, — сказал он.

— Портной?

— Вы – Милитант коммандер, — сказал Уриенц. — Вы должны выглядеть соответствующе.

— Я… Что не так с моей униформой? Я ношу ее всю свою карьеру.

Уриенц фыркнул.

— Он прав, вы должны выглядеть соответствующе, — сказала Тзара.

— Эта смесь комиссара и лесного партизана весьма обычна, молодой человек, — прищелкнул Келсо.

— У меня есть отличительный знак звания, — ответил Гаунт. Он поднял большой, золотой герб Милитант коммандера, который ему вручил Булледин. Он лежал рядом с тем местом, на котором он сидел. Он еще не прикрепил его. Просто его поднятие вызвало хор одобрительных восклицаний и чоканье бокалов.

— Это не связано со скромностью и приличием, — сказал Гризмунд. — Вы не измените себя, в качестве повелителя людей из-за высокомерия.

— Ну, — сказал Блэквуд, — некоторые делают так.