Магистральный канал

— Присягаю! — вытерев рукавом нос, быстро ответил Ленька.

Мечику этого было недостаточно. Он отвязал от ремня деревянную гранату и положил ее возле Ленькиных ног. Потом, оглядевшись кругом, торжественно произнес присягу и заставил Леньку повторить. Когда приятель проговорил: «Буду делать только хорошее, а не злое!» — Мечик крикнул:

— Пусть разорвет меня эта граната, если изменю. Говори!

— Пусть разорвет меня эта граната, если изменю, говори…

— «Говори» не надо. Это я так сказал, — поправил Леньку Мечик и поднял свою гранату.

Мечика привлекала к себе огромная одинокая ель, росшая на выгоне. Когда-то вершина старой ели, то ли срубленная людьми, то ли изувеченная бурей, привлекла внимание аистов. Они натаскали туда в длинных своих клювах хвороста и сделали просторное гнездо. Каждую весну, когда оттаивало болото, аисты возвращались из теплых краев и от раннего утра до позднего вечера трудились возле своего родного пристанища. Дед Брыль говорил, что в это гнездо прилетают всегда одни и те же птицы. Та же аистиха и тот же самый аист. Когда кто-нибудь из таких длинноносых пар умирает, оставшийся уже никогда не заводит новую семью и доживает свой век в одиночестве… «Интересные и полезные птицы, — говорил дед Брыль, — всегда сохраняют верность друг дружке и всякую мерзость со свету сживают — будь то гады или там жабы…»

Но вот уже два года, как опустело аистово гнездо на ели. И в прошлую и в эту весну напрасно прибегали ребята к старой ели. Аисты не прилетали. Что с ними случилось? Погибли они где-нибудь в дальней своей дороге во время бури или застрелил их злой человек? А может быть, у них уже и сил от старости не хватило, чтобы вернуться на свою далекую родимую сторону, и проглотил их возле Нила кровожадный крокодил?

У Мечика на этот счет было свое особое мнение, и он высказал его Леньке, когда они уже приблизились к ели:

— Аисты никуда в позапрошлом году не улетали. Их просто убило молнией. Они и теперь лежат в гнезде.

— Откуда ты знаешь? — задирая голову вверх, спросил Ленька.

— Знаю.

Мечик положил винтовку на землю и стал расстегивать ремень.

Ленька все еще стоял, задрав голову кверху, и глядел, как крутились возле гнезда сварливые воробьи. Они то порхали в воздухе, то вдруг исчезали в темных щелях аистова гнезда. Отсюда, снизу, воробьи выглядели маленькими мотыльками. Трудно поверить, что Геньке удалось влезть на такую безумную высоту, да еще и на самое гнездо. Он всем рассказывал, что там, в аистовом гнезде, просторно, как в хате… И что будто бы он, Генька, нашел в гнезде что-то очень важное и интересное…

— Ленька, подсади-ка меня немного…

Ленька взглянул и глазам своим не поверил. Мечик, хватаясь цепкими пальцами за потрескавшуюся старую кору, лез на ель!

— Мечик! И я тоже полезу!

— Нет, сперва я, а тогда и ты. Подсади!.. Мне бы только до того сука добраться…

До места, где начинались сучья, было довольно высоко. Мечик раза два срывался и падал наземь. Но ведь всем известно, что труднодоступная цель — самая заманчивая цель.

Через полчаса Мечик наконец добрался до первого сука и сел на него отдохнуть и отдышаться… Ленька завистливо смотрел на его испачканные в смоле и обшарпанные о кору штанины. Мечик с большим наслаждением плюнул вниз и вытер рукавом вспотевший лоб.

— Не страшно? — спросил Ленька.

— Вот еще!

Мечик плюнул теперь два раза подряд и замахал свешенной ногой.

— Лезь скорее. А потом меня подсадишь, — торопил друга Ленька.

Дальнейший подъем Мечик преодолел без особых трудностей. Воробьи, увидев голову хлопца, вдруг оказавшуюся около заветного места, подняли страшный переполох и заметались возле самой Мечиковой головы. Один из них, сидевший где-то в глубине гнезда и поздно почуявший опасность, вылетел оттуда с такой стремительностью, что угодил прямо в лицо Мечику. У того даже искры из глаз посыпались, и от неожиданности он еле удержался на суку. Опомнившись, Мечик стал приглядываться и соображать, каким образом залезть в гнездо. А дело это было не из легких.

Довольно большое, если глядеть на него снизу, здесь, вблизи, гнездо оказалось прямо-таки громадным. Края этого сооружения из сучьев и хвороста широко распростерлись над головой и подымались на полметра вверх. Словом, аисты оказались не такими простаками, чтобы позволить каждому мальчишке легко заглянуть в свое жилище, как, к примеру, в воронье гнездо! В душу Мечика начало уже закрадываться сомнение, как вдруг донесся приглушенный высотой голос Леньки:

— Почему в гнездо не лезешь? Страшно?

И Мечик полез. Если б не было свидетелей, он ни за что бы не отважился на такой безрассудный поступок. Но отстумать уже поздно. Отступать — навсегда утратить авторитет у Леньки.

И Мечик полез. Он продвинулся немного в сторону от ствола и заметил еловый сук, торчавший из середины гнезда. Испробовав прочность и убедившись в том, что сук крепкий, Мечик уцепился руками за него и подтянулся вверх. Еще момент, и он оказался в огромной, выстланной клочьями моха и старыми свалявшимися перьями, чаше…

— Лень-ка-а! Ты меня видишь?

— Не-ет!

— Я уже на самом верху! В гнезде!