Магнат

— Именно кричат, дорогая. Спорим, ты даже не заметила красавчика в темных очках, который пялился на тебя, а? — Эдуардо махнул в сторону стеклянной передней двери, где стоял накаченный мужчина, и действительно, смотрел внутрь через стекло, словно слыша его слова. Шесть и два или шесть и три фута (187-190 см), с темными волосами, в милом пальто из шерсти верблюда, в дорогом сером костюме, в солнцезащитных очках, больше я ничего не смогла разглядеть через стекло. Но даже несмотря на стекло и то, что его глаза были закрыты очками, он был красив и это было очевидно. В деловом центре Бостона таких как он было достаточно, хотя... Я видела таких людей каждый день, они спешили с одного корпоративного совещания на другое, пытаясь таким образом сделать карьеру и вырваться вперед, впрочем, как и все остальные.

— Он говорит по телефону, Эдуардо, и совершенно не смотрит на меня, ты дурья башка.

— Да, говорит. Но когда ты проходила мимо, он проводил тебя глазами, милая. Ему понравилось то, что он увидел, угу, — сообщил он мне с умным видом, — и мне нравится, когда ты говоришь мне грязные английские словечки. — Я смогла удержаться от смеха, чтобы не прыснуть прямо ему в лицо. Эдуардо Рамос был хорош для моей души. Я познакомилась с ним четыре месяца назад, когда пришла работать в Harris & Goode, и мы сразу же поладили. Он знал все о моем прошлом, оказывал мне поддержку и сочувствие из-за моей ситуации. Ему нравилось, что я была англичанкой, и он постоянно называл меня condesa (по-испански графиня). В Эдуарде было нечто такое, что ты не замечаешь его эпатаж или совершенно неуместные замечания, даже сексуального характера, которые он постоянно делал на любую тему в офисе (всегда в самый неподходящий момент), поскольку эта его особенность прилагалась к пакету вместе с ним. Великолепный пуэрториканец-гей, любитель крепкого словца и совершенно очаровательный.

Я слегка покачала головой.

— Неужели Джон и Карлайл спокойно смотрят на то, что ты фантазируешь о проходящих мужчинах в то время, когда должен работать?

Он хмыкнул и нахмурился.

— Они делают то же самое, когда проходят через передние двери. Но вот он, Брук, прямо передо мной.

— И что прямо перед тобой? — я оглянулась к стеклянным дверям и заметила, что накаченный красавчик пошел дальше.

— Мужчина мечты, — мечтательно вздохнул Эдуардо. — Большой… жесткий… член… просто ушел… и так целый день, они все проходят мимо. Ay, Dios mío! — Он стал махать на свое лицо обеими руками.

Я не могла больше сдерживаться и рассмеялась вслух, иначе бы взорвалась.

— Наверное, не такой уж жесткий, как ты думаешь, если он ушел. Мне кажется, ходить с жестким членом целый день очень больно.

— Ты попала в самую точку, condesa, пожалуйста, скажи еще раз жесткий член лично для меня со своим милым акцентом.

— Нет, я не буду повторять, и перестань мне дерзить.

Эдуардо знал, что я не сердилась. Это была игра, и играли мы ради удовольствия. Джон и Карлайл, владельцы, совершенно не волновались на этот счет. Это было неотъемлемой частью работы с тремя геями, дизайнерами интерьеров. Это была их территория, и такая установка меня вполне устраивала.

$$$

— Мартин, я же уже объяснила, почему не могу обслуживать коктейльный прием. Я не живу в Бостоне. И у меня здесь нет места, чтобы переночевать, у меня нет с собой одежды, чтобы надеть завтра. Если ты хочешь, чтобы я работала в кейтеринге, то в следующий раз тебе придется сообщить мне об этом за двадцать четыре часа, а не за час.

Если серьезно, он что тупой. Он что не понимает всей ситуации? Скорее всего, ему на это наплевать.

— Почему ты не можешь остаться на ночь у своей подруги? — предположил Мартин.

— Зоя уехала, и даже если бы она была здесь, существует еще одежда, — мне хотелось врезать ему.

Эдуардо, который имел обыкновение подслушивать все разговоры в офисе, если не приставал к кому-то, вдруг громко произнес:

— Ты можешь остаться у меня, если тебе нужно место, чтобы переночевать сегодня, — ужасно, он произнес это довольно громко.

— Я слышал его, — сообщил мне Мартин. — Так значит, решено?

Я молча посмотрела на Эдуардо таким взглядом, что он тут захотел пойти напопятную.

— Брук?

— Да, Мартин?

— Итак, увидимся в шесть. Я напишу адрес, когда мы закончим разговор.

— Постой. У меня нет с собой ничего черно-белого.

— Что на тебе сейчас надето?

Если бы Мартин в данный момент был в поле моей видимости, он бы, наверное, корчился от боли моего убийственного взгляда.

— На мне изумрудно-зеленая с желтизной блузка, черная юбка и ботфорты. Совершенно неуместный наряд для кейтеринга. Я не могу туда пойти, как уже и говорила.

— Ты купишь белую блузку во время ланча и оставишь сапоги. Это корпоративный праздник и большинство гостей будут мужчины. Уверен, они оценят ботфорты на твоих красивых длинных ногах.

Эййййй. Ну какой же отвратительный засранец.