Магнетизерка

Как часто ей снится этот сон. Нет, два сна. В первом она все время карабкается на какую-то гору. Она очень высокая, крутая, почти вертикальная, и вершина ее острая, как лезвие ножа. Ей трудно, но она упорно лезет вверх, потому, что ей обязательно нужно перебраться на другую сторону. И вот когда она добирается до острой вершины и остается только чуть-чуть, она вдруг срывается и летит вниз, скользя по крутому склону и тщетно пытаясь за что-нибудь ухватиться. Когда же до земли остается одно мгновение и гибель уже неминуема, она просыпается.

Второй сон ярче и красочней. Она выходит из классов. До обеда еще далеко, и она решает посидеть в саду. Гувернантка пошла к матушке с докладом о ее успехах, в саду она одна.

Потом она идет поросшей травой тропинкой меж яблоневых и грушевых деревьев и вдруг оказывается в длинном коридоре с множеством дверей. Все они заперты, кроме одной. На двери распятие, почему-то вниз головой. Она приоткрывает дверь, осторожно делает шаг, другой, и вот она уже в зале, похожей на университетскую аудиторию. Из-за высоких витражей на стенах аудитории пляшут цветные блики.

Сама аудитория представляет собой несколько рядов полукруглых скамей, расположенных ступенями. В центре кафедра, за которой стоит седобородый старец в просторном одеянии из китайской камки и с совершенно голым, как коленка, черепом. Что он говорит, ей не слышно. Когда глаза привыкают к полумраку, она замечает, что на скамьях сидит около дюжины человек в одинаковых пурпурных шапочках и с лентами через плечо. Ленты у них разных цветов: розовые, фиолетовые, зеленые, белые. При ее появлении старец перестает говорить. Вслед за ним поворачивают к ней головы и сидящие на скамьях люди. Но вместо лиц у них звериные морды. Самый ближний к ней — это какая-то помесь гиены и волка. Однако у него человеческие глаза, и она догадывается, что звериные морды — это личины, надетые на лица. Она на шаг отступает, и тут на плечо ложится чья-то рука. Вздрогнув от неожиданности, она слышит:

— Вы заблудились, мадемуазель?

— Да, — отвечает она.

И просыпается.

— Вы что, заснули? Говорите же! У меня действительно много дел!

— Что? Ах, да, — вздрогнула Анна. — Я уверена, что адмирала де Риваса убили.

— Что?!

— И я знаю, как это произошло.

Павел Андреевич не скрывал раздражения. Вроде, в своем уме и не похожа на блудную девицу из Желтого дома. Когда он пришел к Жучкиной с допросом, та понесла такую околесицу, что ему стало ясно: сумасшедшая. А потом блудница заговорила по-итальянски, и он ушел. Может, у Турчаниновой тоже помешательство? Она какая-то нервическая. Говорят, у невротиков по весне начинаются обострения.

— Вы говорите по-итальянски?

— Это вы к чему? Вы были у Евфросинии? — спросила Анна Александровна.

— У какой еще Евфросинии?

— У Жучкиной. Той самой, что видела человека, выходящего из дома адмирала?

— Был.

— Ну, и как она вам?

— Она сумасшедшая, — просто ответил Татищев.

— О нет, вы ошибаетесь, — усмехнулась Анна. — Она вовсе не сумасшедшая.

— Сумасшедшая, — отрезал Павел Андреевич.

— Нет, — стояла на своем Турчанинова. — Просто это… Магнетизер. Это он… ввел ее в такое состояние.

— Какой еще Магнетизер?

— Тот самый, который убил адмирала, — кротко ответила Анна Александровна. — Тот самый человек в плаще, что был у де Риваса и коего видели вы и Евфросиния.

В голове у Павла Татищева произошло некоторое кружение, каковое случается обычно после того, как за один присест взять да и выпить целый штоф малаги.

— На теле адмирала не было обнаружено ничего, что указывало бы на насильственную смерть. То же показало и вскрытие. Я читал врачебное заключение. Адмирал де Ривас умер внезапной естественной смертью и абсолютно здоровым.

— А зачем вы его читали?

— То есть?

— Зачем читать врачебное заключение, предварительно вытребовав его из полицейской управы, ежели нет никаких сомнений в естественной смерти адмирала? Значит, сомнения все же были?

— Что-то вы, сударыня, слишком осведомлены о действиях охранительных служб.

— Я имела возможность ознакомиться с ними, когда помогала расследовать одно дело в Москве, сударь.

— Вы помогали полиции расследовать дело?

— Да. В девяносто девятом году. Меня попросили помочь, — ответила Анна с явным вызовом.

— Вас попросили помочь полиции? — удивлению подполковника не было предела. — В чем же?

— Это секретная информация.

— Ах, ну да, конечно, — с большой долей иронии произнес Татищев, решив ознакомиться с досье девицы, каковое, несомненно, имеется в архиве Тайной экспедиции.

— Вы сказали, сударыня, что знаете, как Магнетизер убил адмирала, — сухо напомнил Павел Андреевич.

— А я уж подумала, что вы об этом не спросите, и даже усомнилась в вашей…

— Компетенции, — закончил Татищев. — Так как был убит адмирал?

Анна Александровна посмотрела в недоверчивые глаза подполковника, сжала ладонь в кулак и показала ему вытянутый большой палец.

— Вот так.

— Что сие значит? — изумился Павел Андреевич.

— Метод убиения, — ничего не пояснила этой фразой Анна Александровна.

— Не понимаю, — буркнул подполковник. — Извольте объяснить.