Магнетрон

Студенецкий улыбнулся. Лицо его стало добрым, мягким и оттого неожиданно стариковским.

— Абсолютно с вами согласен. Машина для человека, а не человек для машины. Машиной в просторечье называют и паровоз и автомобиль. Предприятие, на котором мы с вами работаем, есть тоже некий механизм — большая, сложная машина. Один из великих машиностроителей прошлого века говорил, что механизмом называется совокупность тел, ограничивающих свободу движения друг друга взаимным сопротивлением настолько, что все точки такой системы способны описывать только вполне определенные кривые! — Студенецкий поднял вверх указательный палец и строго взглянул на Веснина. — Мы с вами только винтики в механизме. И если мы начнем вертеться не так, как нам положено, то это может повести к перебоям в работе нашей машины, даже к поломкам, к авариям.

— Константин Иванович, что касается конструкции паромасляных насосов, то я прикинул уже один вариант, который можно вписать в существующие станки без их переделки.

— На днях мне рассказали любопытную историю, — возразил Студенецкий. — Один монгол прикатил из своего кочевья в город Улан-Батор на деревянном велосипеде собственной конструкции. Он заявил, что изобрел эту машину сам, не зная русского языка. О присутствующих не говорят, но подобное случается и с нашим братом — русским самородком. Лень-матушка раньше нас родилась. Легче, видите ли, придумать велосипед, чем научиться грамоте… — Студенецкий почесал переносицу. — А вам, — с отеческой улыбкой продолжал он, — я искренне советую: читайте, как можно больше читайте. Изучайте производство. Впитывайте в себя, впитывайте… Вы ведь не вакуумщик, вы радист. Вы еще не вникли во все наши тонкости. Не правда ли?

Веснин сидел молча, не поднимая глаз. Он был еще молод и не научился скрывать свои чувства. Губы его надулись, выпятились. Его возмутил анекдот, который показался ему шовинистическим.

Студенецкий заметил, как упрямо сдвинулись у его нового подчиненного брови, и решил еще немного его осадить.

— Композитором можно быть в двенадцать лет, — сказал технический директор медоточивым голосом. — Вспомните Моцарта. Поэт определяется уже к двадцати годам. Двадцати двух лет умер Веневитинов, оставивший заметный след в истории русской поэзии. Но мне не известен ни один инженер, который создал бы что-либо ценное, не имея за плечами по меньшей мере десяти лет практической производственной работы.

Константин Иванович умел с первого взгляда, каково бы ни было его личное отношение к человеку, оценить того, с кем имел дело.

«Чтобы приручить бунтаря, — думал он, глядя на Веснина своими слишком светлыми и ясными для старика глазами, — нужно дать ему богатство. Тогда он станет консерватором и успокоится».

— Сегодня, — сказал он вслух, — я подпишу приказ о переводе вас на исследовательскую работу.

Студенецкий встал и протянул руку Веснину в знак того, что аудиенция окончена.

— Держать такого в цехе, — говорил позже Константин Иванович начальнику отдела кадров Пахареву, — это все равно, что чистить бритвой картошку.

Так состоялось назначение Веснина на работу в лабораторию.

В вопросе о насосах Веснин остался при своем мнении. Но он решил все же последовать совету технического директора и более обстоятельно ознакомиться с соответствующей технической литературой. А затем упрямый молодой человек написал пространную докладную, которую Константин Иванович переадресовал своему заместителю — главному технологу завода Августу Августовичу Фогелю.

Фогель вызвал к себе Веснина и, как лицо, отлично знающее завод, доказал молодому инженеру, что перевод значительной части производства с парортутных насосов на паромасляные требует больших хлопот. Надо наладить производство самих насосов, организовать специальную мастерскую для выработки насосного масла…

Фогель родился и вырос в Таллине. Он красиво говорил по-эстонски и по-немецки, но, когда ему требовалось произнести речь по-русски, он говорил очень медленно, с большими паузами, подбирая и взвешивая каждое слово, обдумывая фразы. Веснин беседовал с главным технологом завода впервые, и эта манера Фогеля произвела на него сильное впечатление.

— Данный масштаб не вашего плеча дело, — говорил Фогель.

«Мне одному это, конечно, не по плечу, — думал Веснин, — но ведь можно было бы поручить это людям более квалифицированным».

Но он не успел ничего возразить вслух, потому что Фогель, очевидно предвидя подобное возражение, продолжал весьма авторитетно:

— Задача честный молодой инженьёр — это давать программ, давать ламп. Производство имеет свой план. План есть закон.

В наши дни паромасляные насосы получили широкое распространение. Теперь они применяются не только в электровакуумной промышленности, но и в ядерной технике. Однако в 1933 году перевести завод с парортутных насосов на паромасляные было действительно сложно. Веснин не первый вносил такое предложение. Когда-то Студенецкий сам любил вводить новшества, но теперь он стал старше.