Магнит (СИ)

Впервые за долгое время, она встревожилась. Ей по-настоящему было страшно. Как и мне. Я не мог представить, что мы действительно кого-то потеряем сегодня. Пожалуйста, пусть это будет просто сон. Я не хочу никого терять.

С этими мыслями я, вслед за Чарли, выбежал на поляну, и на миг подумал, что, должно быть, это и есть то самое место проведения шабаша… но лишь на миг. Потому что в следующий миг об этом думать я уже не мог.

На траве лежала Лекса, а над ней стояла Бри. Нет, это лежала какая-то незнакомая девушка, нет, это не могла быть Лекса, это не Лекса, это не Лекса…

Я повторял это про себя, словно мантру, потому что не мог верить тому, что видел.

Я опустился на колени рядом с ней и приложил руку к её лицу. Она всё ещё была жива, вот только уже была близка к смерти. Её лицо побледнело, у рта виднелась кровь.

— Что случилось? — обеспокоено спросила Чарли.

— Я не знаю! — Бри дрожала, словно осиновый лес. — Так получилось, что Билли и Лекса побежали в ту же сторону, и мы как-то встретились, и Сидни убежала вперёд, а он за ней, а потом… — фразу она не закончила, захлебнувшись слезами.

— Уходите, — хрипло проговорила Лекса. — Всё в порядке.

— Молчи, молчи, пожалуйста, — я стал её умолять, гладя по шелковистым волосам. — Мы сейчас вызовем скорую, и тебе помогут.

Она еле заметно покачала головой.

— Нет, — выдавила она и закашлялась. — Нет, вы…

— Не думай о нас, о тебе сейчас речь! Господи, Лекс! Лекс, это не должно заканчиваться вот так, это…

И я заплакал. По-настоящему.

От сегодняшнего вечера я ожидал всего, но только не этого. Только не ухода одного из нас. Только не ухода Лексы.

— Мы спасём тебя, слышишь? — прошептал я, заглядывая ей в глаза. — Только не уходи. Пожалуйста, Лекс, держись. Ради нас. Ради меня, Лекс, пожалуйста…

— Томас…

Она посмотрела на меня. Она тоже плакала, вот только её слёзы были гораздо горше моих. Для неё эти слёзы могли быть последними.

Она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но вдруг обессилено ослабла в моих руках. Последнее, что ей удалось сделать — закрыть глаза.

— Лекса… — прошептал я, не веря тому, что произошло. Но она не отвечала, ведь её уже не было здесь.

Я почувствовал руку Шарлотты на своём плече. Бри сидела в стороне и рыдала. Это не должно было закончиться так, и мы все это знали.

И я закричал от отчаяния, от боли, которая свалилась на меня и всех нас так внезапно, так не вовремя. Мы же не заслужили этого! За что, за что нам это всё?

А может, мы и вправду заслужили?..

ГЛАВА 5. ОСТЫВШИЕ ОБЪЯТИЯ

Там вздохи, плач и исступленный крик

Во тьме беззвёздной были так велики,

Что поначалу я в слезах поник.

— Данте Алигьери "Божественная комедия"

Шарлотта

Похороны устроить решили серьёзные. Не такие, как у Джо были. Стало понятно, что скрывать произошедшее — бессмысленно.

До сих пор помню безжизненное лицо Лексы. Говорят, после смерти люди становятся красивее. Наверное, это своеобразное издевательство над людьми. Мол, будучи живым, считал себя фриком? Зато, будучи мёртвым, ты будешь люб всем! Нет, я не говорю, что Лекса была уродиной или что-то вроде этого, и не потому, что о мёртвых надо говорить только хорошее. Вообще-то, о мёртвых говорят или хорошо, или ничего, кроме правды. Лекса была симпатичной, весёлой, и её нам будет не хватать — вот правда о ней, ушедшей столь рано, столь странно, столь незаслуженно.

Она была бледна и спокойна. Томас, глядя на неё, снова плакал. Не как ребёнок, который потерял любимую игрушку, но как боец, оплакивающий товарища по бою. Я раньше никогда не видела, чтобы он плакал. Он всегда держался. Даже когда ногу сломал лет в тринадцать, хотя это было по-настоящему больно. Но физическая боль порой не сравнима с душевной, хотя некоторые считают, что так говорят те, кто физической боли никогда не знал. Что ж, верно. Мне посчастливилось за свою жизнь ни разу ничего не сломать. Но ведь если ты сломал руку, то через пару месяцев она будет как новенькая, а если умер твой близкий человек, то встретиться с ним ты сможешь уже только на той стороне. Если она есть.

Томас плакал. А потом полушёпотом сказал, выдавливая из себя слова:

— Я любил её.

И я обняла его. Крепко-крепко.

Томас, Томми, мой лучший друг, почему я не знала этого твоего секрета? Ты всегда был удивительным, но ни я, ни кто-либо другой и понятия не имели, что ты можешь от нас что-то скрывать. Оказалось, мы совсем не знали тебя. А ты любил Лексу. Ты любил её и потерял. И это чертовски больно.

Сидни будто изменилась в лице, когда услышала эти его слова, но в следующий миг всё было как обычно. Нет, не как обычно, а как на похоронах. Эта грусть Сид — то ли искренняя, то ли натянутая, никогда нельзя угадать, какая она в тот или иной момент. Но лучше думать, что она действительно скорбела. Потому что потеря Лексы нанесла нам слишком сильный удар.

Потом негромко стукнула крышка гроба, а дальше для меня всё было как в тумане. Я просто шла вслед за Томасом, словно автомат, плотно сжав его ладонь в своей руке. Словно я хотела ему сказать: Ты не одинок. Я здесь, мы здесь, с тобой. Ещё пока здесь.