Магниты

Перед мысленным взором Яны возник Дима, сидевший напротив нее в кафе. Смущенный и неожиданно очень близкий.

— Но ведь это неправда, мам. Он не принимает наркотики. Он нормальный. Это ведь все подстроено.

Голос Яны дрожал от страха, но она все-таки это сказала. Ожидала, что мама взорвется, но та неожиданно улыбнулась и предложила:

— Пойдем чаю попьем.

Они вновь пили чай, и Яне все больше казалось, что она сходит с ума. Сидя на привычной кухне вместе с безмятежно улыбавшейся мамой, сложно было поверить в наркотики, спровоцированные приступы аллергии и провокации с самолетиком. Пожалуй, удержаться в здравом уме ей позволяло лишь осознание того, что мама каким-то образом узнала о том, что Яна и Роман были сегодня в клубе вместе с Димой.

— Ян, поздно прикидываться наивной девочкой, — мама поставила чашку на стол. На ее лице больше не было ни тени улыбки. — Ты прекрасно понимаешь, что происходит. Более того, ты в этом участвуешь.

Яна уставилась на маму, не веря своим ушам. До этого ведь та говорила совсем иное: «Ты ничего не знаешь, просто живешь своей жизнью…» А теперь вот обвиняла в соучастии.

— Но я же ничего… — начала Яна, но мама прервала ее лепет:

— Нет, Яна. Именно ты подложила самолетик Димке. Именно ты вымыла чайник после лимонного сиропа. Ты была с ним в клубе, когда ему подсыпали наркотики.

— Но я этого не делала.

— Ну как же не делала, доченька? Это все зафиксировано на камерах.

— Ты хочешь меня подставить? — сглотнув, прошептала Яна и сама испугалась вырвавшегося предположения. Это ведь ее мама. Так не бывает.

— Ну что ты, солнышко. Как тебе такое в голову только пришло? Я ведь все это затеяла для твоего будущего. Я просто пытаюсь тебе сказать, что не стоит задавать ненужные вопросы, а главное, не стоит делиться ни с кем своими наблюдениями. Не знаю, что там тебе наплел этот мальчишка, что ты так его защищаешь, но…

— Кровь не вода, — произнесла Яна то, что не раз слышала от матери, когда та твердила, что Волков — ее отец, а значит, Яна является его наследницей по праву их родства.

— Какая кровь, Яна? Хватит быть идиоткой! Он тебе не брат. Он знать о тебе не знает, а если бы знал, ты бы увидела его истинное отношение. Да он бы тебе глотку перегрыз. Ты ведь претендуешь на часть его состояния. Именно от этого я пыталась уберечь тебя всю жизнь. Ты получишь все, и никакие выродки у тебя этого не отнимут.

Мама не кричала, нет. Но она говорила это все с таким страшным лицом, а главное, с такой верой в свою правоту, что Яна оцепенела. Она знала за мамой склонность к резким переменам настроения, знала, что порой мама принимает антидепрессанты, но всегда была уверена, что мама не причинит ей вреда. Наверное, ничего не изменилось, ведь мама по-прежнему за нее, но вот эта дикая ярость в отношении детей отца, которые ни в чем перед ее матерью не провинились, испугала Яну до холодного пота.

— Я поняла, — поспешно кивнула она.

— Ну и хорошо, — тут же улыбнулась мама. — Не волнуйся. Я не делаю ничего плохого. Они все делают сами, а я просто фиксирую их ошибки для истории.

Яна могла бы возразить, что все произошедшее с Димой — это никак не его ошибки. Но, кажется, мама жила в альтернативном мире.

— А что будет дальше?

— Да ничего особенного, солнышко. Волкова, я имею в виду Сергея, посадят за хищения, а ты станешь опекуном девочки. Никто же не отдаст опеку наркоману.

— Я? — испуганно воскликнула Яна, представив, что ей придется отвечать за Лену, находить с ней общий язык.

— Да не пугайся ты так, солнышко. Это же только по бумагам. У детей налажен быт. Они живут себе и в ус не дуют.

Яна несколько секунд разглядывала маму, пытаясь понять, не розыгрыш ли это. Нет, судя по тому, как все было обставлено, итог с признанием Яны опекуном был, пожалуй, закономерным, но это же… бред!

— Мам, я не могу быть ничьим опекуном. Я не справлюсь.

— Еще раз, Яна: тебе не придется ни с чем справляться. Все сделаю я.

— Но какое ты имеешь к этому отношение?

— Ну я же не брошу свою дочь в затруднительном положении, так? — ласково улыбнулась мама.

Яна видела эту улыбку с детства. Яна привыкла к ней. Яна любила маму. Но сейчас она отдала бы все на свете за то, чтобы оказаться в квартире Льва Константиновича или же рядом с Сергеем Евгеньевичем или с Димой. Потому что, когда улыбались они, ей не было страшно.

— А если с Леной что-то случится? Мне же придется за это отвечать, — зачем-то сказала она.

Несколько бесконечных секунд она была уверена, что мама скажет что-то вроде: «Что значит „если“?» — но мама вздохнула:

— Да что с ней случится, с этой живучей заразой?

— Я пойду спать, — почти не слыша собственного голоса из-за внезапно начавшегося шума в ушах, выдавила Яна.

— Иди, солнышко, — прочитала она по маминым губам.

И уже в дверях, прокручивая в голове слова про живучую заразу, Яна все-таки спросила:

— А зачем похищали Лену?

Она не спрашивала кто. Она ведь видела в мамином сейфе документы на квартиру на имя Андрея Самохина.

— Ради денег, конечно, — вновь прочитала Яна по маминым губам.