Магнолии (СИ)

Он снова что-то задумал, но теперь мне легче давалось довериться ему настолько, чтобы не переспрашивать. Только дорога показалась мне знакомой, когда машина свернула на перекрестке. Минут пять потребовалось, чтобы убедиться: я не ошиблась – Стас вез меня в университет, хотя это была последняя точка на карте, где мне стоило бы сейчас находится. Марго, Дина и Руслан грызли локти, считая секунды до моего появления, но мне нечего было им предложить – в кармане лежали только трусы, которые не помогли бы им сдать работу, даже если бы я снова сняла их перед всеми.

- Мне все равно ничего не светит, ты же понимаешь? – на всякий случай спросила я, когда мы остановились прямо перед нужным корпусом. – Но это все ерунда. Академ – не так плохо. Будет возможность передохнуть и набраться сил перед возвращением. Знаешь, я так долго и трудно бежала, что сейчас мне кажется, все это должно было случиться, чтобы я, наконец, остановилась и хорошенько присмотрелась, туда ли хотела попасть. Мы больше не будем соседями, так что ты сможешь спать спокойно – никто не будет распевать за стенкой дурацкие песни, или топать: три шага до ванной и пять – до двери. Все к лучшему, Стас.

- Саша, – мягко сказал он, беря мою руку в свою. – Осталось всего пятнадцать минут, прости, что так мало.

Когда он отнял пальцы, на моей ладони остался лежать крохотный черный кусочек пластика. Моя флэшка.

11.

- Саша, – позвал он меня издалека. Дальше, чем находился в реальности.

Я все еще видела где-то на периферии джинсовое колено, рукав и даже чувствовала, как, вздыбившись, нахлынув, теплая волна, уже отступает. Но пошевелить пальцами, чтобы собрать их к центру ладони не могла. Черный прямоугольник словно пририсовали коже, настолько бесцветной, что даже линии на ней были неразличимы. Или выдавили, продырявив насквозь.

В образовавшемся штиле голос больше походил на эхо, складываясь в слова, только когда они долетали до меня самым последним звуком. Кажется, он говорил о времени, а на самом деле – о пустоте. Потому что время было пустым, как и вся моя жизнь.

Но разве не этого он добивался? Показать, каким барахлом я окружала себя. Смотри-ка, твоя подружка завидует тебе, не считает за равную – прочь ее. Думала, любишь парня? Он ничтожество, потому что даже не может ответить на удар. Он не может защитить себя, что уж говорить о ком-то другом… Ты не спала ночами, чтобы учиться, но вся твоя учеба – пшик, потому что знания, которые преподаватели вкладывали в твои мозги, не уберегут от ошибок. А ты будешь ошибаться: верить не тем людям и выбирать не те дороги. Зачем вообще тогда к чему-то стремиться?..

- Моя сумка, – очнулась я. – Где она?

- Под сиденьем.

Голос даже не дрогнул, хотя чего я ожидала? Это у кого-то другого хватило бы совести не выпячивать свое превосходство. Но Стас отравлял, незаметно запуская яд по капле. Разрушал, подрывая землю то под одним углом, то под другим. Из скуки. А может – потому что получал удовольствие, играя другими. Потому что в его собственной жизни не было ничего, за что можно держаться. Теперь я это видела так же ясно, как и то, что флэшка в моей руке больше не может меня спасти.

Внезапно мне стало непереносимо в одном мире с ним, и я зашарила под ногами, чтобы отыскать вещь, из-за которой пробежала такую длинную дистанцию. Он говорил, что помогает. «Кем бы я был, если бы остался в стороне и не предложил помощь? Плохим соседом?» А сам даже не старался сдержать улыбку, глядя, как я крошу себя со стыда. Он был не лучше всех тех, кого сегодня вычеркнул из моего настоящего. Но я собиралась пойти дальше – и вычеркнуть его точно таким же образом. Наверняка это нетрудно, ведь Стаса никогда в нем и не было, кроме единственной ночи, о которой я знала только одну подробность – я вычеркнула ее из памяти, как самый постыдный и неправильный поступок из всех.

На улице было шумно: в пять у многих заканчивались занятия, и студенты сбивались в кучки, чтобы обсудить прошедший день и проститься до завтрашнего. Я тоже иногда поступала так: да, сегодня было тяжело, но я узнала столько нового… Нет, не могу пойти, еще нужно заскочить в библиотеку… Вчерашняя Саша была такой глупой, что думала: это прибавит ей очков в светлом будущем, где она обязательно станет чуть более успешным человеком, чем те, кто растрачивал свободное время на отдых. Не станет – видела я, повзрослевшая на день. Если не живешь в полную силу, кто даст гарантии, что после заветного рубежа откроется второе дыхание? Я простилась со своими иллюзиями, стряхнув, наконец, флэшку с ладони в мусорку, и она мгновенно затерялась, как вспышка, которая погасла, стоило глазу уловить ее проблеск.

- Подожди, – зачем-то догнал он меня. – Так нельзя.

Я больше не знала такого слова, и оно ткнулось в меня чужим, холодным, как пес, проверяющий, есть ли чем поживиться.

- Давай поговорим.

Еще можно успеть на автобус, если поспешу. Он отходит без опозданий, как секундная стрелка, не задерживающаяся у цели. Два часа в одну сторону, может – больше, потому к вечеру улицы замирают в пробках.