Магнолии (СИ)

В моей жизни не было места случайностям. С  малых лет я жила по строжайшему распорядку, к которому сама себя приучила: подъем в одно и то же время, учеба, короткие перекусы, прогулка перед сном, книги – полезные, развивающие, питающие мозг, словно он был каким-то домашним питомцем. Такой режим учил стойкости, не давал опускать руки, когда случался провал – потому что я всегда знала, что наступит утро, прозвенит будильник, и я снова побегу вперед, не оборачиваясь на неподдавшуюся мне трудность. Я во что бы то ни стало должна была добежать до спрятанной за пределами видимости цели – стать кем-то значимым, важным. Не убиваться с восьми до восьми, как мама. Не лежать на диване, как меланхоличный отец. Не валять дурака, как младший брат.

Я запретила себе ошибаться, но сделала это, когда меньше всего ожидала. Сошла с единственно верной дистанции и внезапно потерялась. Если бы я хоть иногда в своем забеге позволяла себе осмотреться, заметить, насколько бывают красивы рассветы, если встречать их не за зубрежкой, насколько приятны солнечные лучи, когда надеваешь юбку. Но ничего из этого мне не было известно, и я не нашла лучшего, чем уйти в глухую оборону: заперлась, обложилась подушками и отключила мысли, заставив руки уничтожать то, что еще вчера казалось таким важным. И этот путь тоже вел в никуда. Хорошо, что мне не пришлось потратить годы на то, чтобы это понять. Перед глазами был слишком красочный пример – мой собственный отец, который однажды споткнувшись, так и не сумел подняться опять.

Но я не хотела снова пускаться наперегонки с несуществующим противником. Мне нужно было найти золотую середину, только как? Каким образом? Иногда казалось, что младший брат, не знавший, что такое оторваться от джойстика, был гораздо просвещеннее меня:

- Просто будь собой, – бросил он, даже не повернувшись на мой вопрос. – Это же так просто.

Но какая я?

Некрасивая зубрила?

Пьяная распутная девица?

Амебоподобное существо, складывающее оригами?

У меня все еще не находилось ответа, хотя я усиленно размышляла в самых разных направлениях.

- Попробуй найти занятие по душе, – предложила мама, наблюдая за моими мучениями. – У тебя впереди полгода, чтобы решить, что тебе ближе – все в твоих руках.

Я и так не планировала становиться третьей обузой на ее шее, поэтому охотно взялась за страницу с объявлениями в газете, которую каждый вторник приносил почтальон. Но прежде, чем я выбрала хоть что-то, наконец, опомнились в университете: студентка Миронова никогда не пропускала лекций и уж тем более – сдачи ответственных проектов. Семестр перевалил за половину, а у меня по-прежнему не хватало необходимых условий для допуска к сессии. Я отложила свои терзания на день и снова села в автобус-два-часа-в-одну-сторону, чтобы окончательно поставить точку.

- Жаль, что вы уходите, – искренне посочувствовала секретарь, когда я, заявившись в деканат, беспрекословно поставила столько подписей, сколько потребовалось, и даже не поморщилась. – У вас всегда были такие высокие результаты. Но вы же вернетесь?

Я улыбнулась, оставляя ответ невысказанным. Впереди маячили полгода для того, чтобы решить, чего я хочу больше: управлять бизнесом или все-таки своей жизнью.

Прощаясь с университетом, я, не спеша, прогулялась по кампусу, по-новому, полной грудью вдыхая весенний воздух. В нем тоже до одурения пахло магнолиями, как будто они нарочно источали аромат, стремясь покрыть им как можно большую территорию. Я позволила себе не противиться, а поймать хоть какое-то ощущение, кроме разливающегося под кожей стыда. Цветы не виноваты, повторила я опять: они пахли так сладко, потому что от этого зависело существование всего их рода. И не предъявляли обвинительных актов девушкам, поддавшимся сиюминутным желаниям.

Возвращаясь домой, я зашла в магазин хозяйственных товаров на углу улицы и решила купить пару цветочных горшков. Они будут хорошо смотреться на подоконнике, когда я уберу с него книги под кровать.

- Что вы планируете в них посадить? – дружелюбно спросил продавец. – Для этих не подойдут цветы с массивной корневой системой. – Он указал взглядом на пакетик семян, который я наобум захватила с предыдущего стенда. – Возьмите лучше эти – в них вашим цветам будет просторно.

Я послушалась и даже согласилась купить вдобавок набор инструментов для рыхления. И лесенку, хотя семена с труднопроизносимым названием не планировали виться, – просто потому что она мне понравилась.

- Что-нибудь еще? – осведомились на кассе. – Скребки, губки, пакеты?

- А работы у вас не найдется?

- Так оно все и случилось, – рассказывала я уже дома, за ужином. – Я просто зашла в первый попавшийся на пути в магазин и получила работу. Представляете?

- Стоило для этого учиться в университете, – проворчал папа, заканчивая предложение неловким кашлем – наверняка благодаря маминому пинку под столом. – Когда приступаешь?

- Завтра, – ничуть не обиделась я. – В восемь тридцать.

- Она точно спятила, – сказал брат, когда я пошла мыть посуду. – Точно вам говорю: сначала лягушки, теперь это. Может, пока не поздно обратимся к врачу?