Магнолии (СИ)

- О, иногда ты все-таки ходишь в бар, как самый обычный человек, – не преминул уколоть Стас, съезжая на дорогу. – Я думал, пьянство в одиночку под одеялом – твой удел. Разве не так ты сама говорила?

Не думала, что он помнил так многое из той ерунды, которую я придумывала на ходу, чтобы держаться от него подальше. Нет, я не ем после трех дня. Нет, не завтракаю. Нет, сегодня суббота, а по субботам пить – грех. Спасибо, сегодня я планирую писать доклад с рассвета и до заката, а после заката начну другой доклад.

Если у меня и оставались какие-то сомнения, только что они испарились до последнего видимого остатка – Стас готовил месть, и я сама разрешила ему тронуться с места.

- Что ты задумал? – спросила я, на этот раз не скрывая своего беспокойства.

- Хочу, чтобы ты вспомнила все, что натворила этой ночью, конечно же.

Мы встретились глазами в зеркале заднего вида, и ремень безопасности словно нарочно еще сильнее пережал меня по диагонали. Так впивается в тело мышки железная рамка мышеловки, как только срабатывает пружина.

- Кем бы я был, если бы остался в стороне и не предложил помощь, Саша? Плохим соседом?

4.

- Да, Марго, я понимаю… как только доберусь до нормального интернета, я тут же отправлю тебе работу… да-да, не волнуйся.

Я едва подавила желание, сбросив вызов, сбросить и телефон – из окна, будь оно открыто. Марго говорила сладко, словно только что вынула изо рта леденец на палочке. Ее губы наверняка слипались, когда она складывала их в бантик, чтобы раздраженно фыркнуть. Даже возмущение ее было приторным до оскомины.

- В полной заднице, где я еще могу быть… – проворчала я, снова загружая окошко чата. Ника не отвечала, и в онлайне ее не было с трех часов ночи. Она всегда любила поспать, считая, что крепкий сон делает ее кожу сияющей без всякого хайлайтера, при этом никогда не забывала о нем, собираясь на улицу. Ну же, Ника, проснись! Уже полдень, твоя кожа должна светиться, как радиоактивная…

- Не отвечает? – осведомился Стас, как будто мог видеть, как я пишу в чате очередное слезное сообщение. – Подружка?

Мы ехали уже минут пятнадцать, и это была его третья попытка ткнуть меня, чтобы пошевелить.

- Ага, – кисло ответила я на оба вопроса и отвернулась.

Для себя я решила еще сразу – не вестись ни на какие его провокации, но должна была признать, что Стас вел себя вполне дружелюбно и мило. Он даже включил печку на полную, увидев, как я пытаюсь свернуть мокрые волосы в жгут и уложить его на плече, чтобы вода не затекала за шиворот. Теперь в лицо мне дышал теплый, успокаивающий ветерок, и я почти перестала трястись, если не обращать внимание на настойчивые попытки одногруппников заставить меня дергаться при каждой вибрации телефона. Сперва снова позвонила Марго, потом эстафету переняла Дина. Но я никак не могла понять, почему их так беспокоил вопрос с пересдачей и стипендией – они обе имели достаточно средств, чтобы оплачивать учебу, независимо от того, насколько сильно облажаются на защите. То ли дело я…

- Мы можем съездить к ней, если ты беспокоишься, – предложил Стас. – Но я бы не надеялся, что она вспомнит больше, чем ты.

Он зацепил мой взгляд очередной улыбкой, и я подумала, что, наверное, слишком несправедлива к нему. Все-таки он помогал: увидел взломанную дверь – и пришел проверить, все ли в порядке, узнал, что потеряла сумку – сам вызвался довезти до бара. Не припомню, когда для меня в последний раз кто-то настолько жертвовал своим временем и планами. Даже Ника нередко отвечала: «Прости, Саш, если опоздаю, косметолог меня убьет. Так что тебе придется все сделать самой. Но я в тебя верю, детка! Чмоки-чмоки!» И я делала все сама: бежала на автобус, забирала ее заказ из магазина или вставала на час раньше, чтобы посидеть в библиотеке еще и перед перед занятиями. В таком свете Стас выглядел просто душкой.

- Спасибо за предложение, – пришлось мысленно отвесить себе пинка, чтобы начать себя вести хоть немного живее. – Но лучше я как можно быстрее доберусь до своей сумки. Это, правда, очень важно.

- Летим, как молния, – сказал он, заставляя машину взреветь от скорости. – Ты даже не успеешь сказать «Слушаюсь, господин», как мы будем уже на месте.

- С чего бы мне говорить такое?

- С того, что ты все еще должна мне желание, и я могу попросить тебя о чем угодно.

- Постой-ка, я помню только обед и прачечную, для всех остальных поручений ты можешь нанять себе курьера или уборщицу.

- Ни одна уборщица не даст мне того, что я хочу.

Мне не нравилось, куда он толкал разговор, но я уже сама в него ввязалась, и молчать значило только соглашаться.

- И чего же ты хочешь?

Пусть это будут деньги. Я оплачу ему потраченный бензин и добавлю сверху на кофе – все-таки он не работал и должен был нуждаться в самых простых вещах. Может, хватит еще и на алкоголь подороже, если повезет найти подходящую скидку…