Magnum Opus

Кстати, надо было сходить в хирургию. Не чтобы поплакать, нет. Чтобы объясниться с Николаем. Он говорил по телефону, когда я вошла. Жестом пригласил меня присесть на диван, а сам принялся что-то писать на стикере.

– Коля, я хотела с вами поговорить, – обратилась я Николаю, когда он положил трубку на базу.

– Я слушаю. Что-то с Инной?

– Нет-нет, – я испуганно покачала головой. – Я только что у неё была, всё хорошо. Если можно вообще так сказать. Спасибо вам ещё раз за внимание к ней.

– Можно на «ты», если удобно, – с улыбкой предложил он, тем самым только ещё больше меня смутив. Я и так волновалась, идя к нему, а тут вообще все настройки сбились. Вся моя напускная серьёзность куда-то делась. Из взрослой и уверенной женщины, превратилась в робкую нерешительную девочку.

– Ты… Я хотела поговорить про вчерашнее. Мне очень неловко за тот поцелуй. Ты должен меня извинить. Это был порыв. Возможно, тебе это было неприятно. В общем, этого больше не повторится.

Я прятала взгляд, но когда всё-таки заставила себя посмотреть ему в глаза, Николай глухо проговорил:

– Не повторится? Очень жаль… – и накрыл мои губы своими.

Целоваться с ним было так приятно. Из головы тут же выветрились все мысли. Я будто бы оторвалась от пола, хотя мгновение назад твёрдо стояла на ногах. Повинуясь инстинкту, обвила его шею руками и прижалась к нему всем телом. Он был невысоким, наверное, всего на пол головы выше меня, но крепким, плечистым. От него пахло мятной жвачкой и немного кофе. А мной овладело одно желание – чтобы этот поцелуй не прекращался никогда.

– Коля, – распахнул дверь ординаторской Нестеров, – тебя там ищет…

Я вздрогнула и, смутившись, уткнулась Николаю в плечо.

– Тебя там ищет Рязанцев из десятой палаты.

– Скажи ему, я скоро приду, – ответил Николай и после секундной паузы добавил. – Хватит глумиться, Ром. Сделай милость, выйди, а?

То, что между нами происходит, мы негласно решили не афишировать. Хотя отношений-то как таковых не было, и это озадачивало. Я чувствовала, что нравлюсь Николаю. Поэтому целоваться по углам больницы, как подростки, было, по меньшей мере, странно. Может, он понимал, что мне сейчас не до того? Не до серьёзных отношений? Не до ужинов в ресторане, плавно переходящих в завтраки… Хотя я бы этого хотела – разрешить себе жить.

Николай, казавшийся до нашего знакомства мрачным и замкнутым типом, открывался мне совершенно с новой стороны. Он был рад меня видеть. Где бы мы ни сталкивались – на лестнице, в коридорах больницы – он улыбался мне и легко сжимал мою руку. Общаясь с Колей, я поняла, как истосковалась по улыбкам. В разговоре с пациентами, с их родными и близкими мы нацепляли на себя маски профессионализма и строгости. Человеку, пришедшему к тебе с бедой, не до веселья. Время же, проведенное с Николаем, было для меня отдушиной. И я решила для себя не форсировать события, предоставить инициативу ему и наслаждаться происходящим здесь и сейчас.

Прошло ещё несколько дней. Инна по-прежнему находилась на аппарате ИВЛ, под седацией.

Николай за это время не делал никаких попыток к сближению. Возможно, я бы и приняла его поведение, если бы не стала свидетелем одного эпизода. Николай просил Романа поменяться дежурствами. Вопрос приятеля: «В чём дело? И всё ли в порядке?» он проигнорировал. Наспех попрощался и вылетел из ординаторской, судорожно сжимая в руке телефон. Умом я понимала, что на его безраздельное внимание ещё пока не имею никакого права. Может у него с сыном что-то произошло или с родителями? Но с удивлением обнаружила, насколько неприятно гадкий червячок ревности подтачивает сердце.

Николай

Я, летел на улицу, как на крыльях. У ворот больницы меня уже ждало такси. Неужели я нашёл её? Неужели я нашел свою пианистку? Да, не удалял объявление. Да, на что-то надеялся. Игнорировал пошлые и язвительные комментарии и уговаривал себя подождать ещё немного. Тот образ, который сложился у меня в голове, не давал покоя, требовал разгадки. Меня неудержимо тянуло к Лере. Но в то же самое время, я чувствовал, что должен был познакомиться с моей пианисткой. Я должен был признаться ей в любви к её мастерству и таланту. А дальше – будь что будет.

Когда она написала, я думал, что сойду с ума. Сердце бешено застучало, а руки затряслись так, что с трудом смог отстучать ответ. Я попробовал перейти в её профиль, ожидая найти фото. Но на аватарке под ником «Нина Ланская» стояла картинка – роза, лежащая на клавишах фортепиано. Она сказала, что будет ждать в ресторане «Алмаз». Я влетел в помещение, как безумный. Зал был полупустой. Я огляделся в поисках знакомого силуэта, но никого похожего не увидел.

В момент нашей первой встречи она произвела на меня такое ошеломляющее впечатление, что сейчас я вряд ли мог бы припомнить мелкие детали её облика. Но, несмотря на это, я надеялся, что узнаю её.