Магнус Ридольф

Паскоглу поднял брови: «У вас были какие-то основания недолюбливать господина Бонфиса?»

«Да, можно сказать, что господин Бонфис мне не нравился».

«По какой причине?»

Геркулес приподнял нос и воззрился на Паскоглу свысока: «Помилуйте, господин Паскоглу! Я не вижу, каким образом моя неприязнь к этой размазне может быть связана с вашим расследованием».

«Ваша неприязнь к нему может быть связана с нашим расследованием самым непосредственным образом, – возразил Паскоглу, – в том случае, если вы убили Бонфиса».

Звездохранитель пожал плечами: «Но я его не убивал».

«И вы можете предъявить убедительные доказательства вашей невиновности?»

«Скорее всего, нет».

Магнус Ридольф наклонился вперед: «Возможно, я мог бы помочь господину Звездохранителю в этом отношении».

Паскоглу бросил на Ридольфа негодующий взгляд: «Прошу прощения, господин Ридольф, но я не думаю, что господин Звездохранитель нуждается в вашей помощи!»

«Я хотел бы всего лишь выяснить один вопрос», – настаивал Ридольф.

«Вы уже сняли подозрения с большинства пассажиров! – возмутился Паскоглу. – Ну хорошо, что вы хотите сказать на этот раз?»

«Господин Звездохранитель – землянин, то есть человек, придерживающийся земных культурных традиций. В отличие от многих людей и антропоидов, населяющих другие миры, земляне руководствуются внушенным с детства представлением о ценности человеческой жизни и о том, что убийство подлежит наказанию».

«Это не останавливает убийц», – проворчал Паскоглу.

«Но, с точки зрения землянина, это препятствует убийству в присутствии свидетелей».

«Свидетелей? Вы имеете в виду палеолитических кретинов? Но они совершенно бесполезны в качестве свидетелей!»

«Вполне возможно – с юридической точки зрения. Но в данном случае они имеют большое значение, так как присутствие наблюдателей удержало бы землянина от убийства. Поэтому я считаю, что у нас нет серьезных оснований подозревать господина Звездохранителя».

У Паскоглу отвисла челюсть: «Но… кто еще остался?» Он просмотрел список: «Пассажир с Гекаты?» Наклонившись к микрофону, он сказал: «Пришлите к нам… – Паскоглу нахмурился. – Господина гекатийца».

Этот пассажир был единственным нечеловеческим существом, прилетевшим в Централ вместе с Бонфисом, хотя он отличался несомненным внешним сходством с человеком. В библиотеке появилась высокая фигура с тонкими, как палки, ногами и темными мрачными глазами в провалах белой хитиновай головы. Вместо рук у него были лишенные пальцев отростки вроде ластов – таково было самое существенное внешнее отличие гекатийцев от людей. Задержавшись у входа, он разглядывал библиотеку.

«Заходите, господин… – Паскоглу снова раздраженно запнулся. – Мне неизвестно ваше имя – вы отказались его указать, в связи с чем я не могу обращаться к вам так, как принято. Тем не менее, если бы вы были так любезны и зашли…»

Гекатиец сделал шаг вперед: «Люди! Забавные твари! У каждого из вас свое имя. Я знаю, кто я такой – зачем прилеплять к себе ярлык? Это расовая идиосинкразия – потребность обозначать звуками реальность своего существования».

«Мы предпочитаем знать, о ком идет речь, когда мы о ком-то говорим, – возразил Паскоглу. – Имена позволяют сразу вспоминать людей, носящих эти имена».

«И тем самым вы лишаете себя возможности видеть вещи в гораздо более глубоком измерении, – парировал гекатиец. – Но вы меня вызвали для того, чтобы расспросить о человеке с ярлыком „Бонфис“. Он мертв».

«Вот именно, – отозвался Паскоглу. – Знаете ли вы, кто его убил?»

«Конечно, – сказал гекатиец. – Разве это кому-нибудь неизвестно?»

«Мне это неизвестно, – ответил Паскоглу. – Так кто же убийца?»

Гекатиец посмотрел вокруг. Когда его глаза снова сосредоточились на лице Паскоглу, они стали пустыми, как отверстия, пробитые в стене склепа: «Судя по всему, я допустил ошибку. Если бы меня предупредили о том, что убийца желает остаться неузнанным, почему бы я пренебрег его желаниями? Даже если раньше я знал, кто совершил убийство, теперь я ничего не знаю».

Паскоглу опасно побагровел, и Магнус Ридольф поспешил решительно заявить: «Вполне разумный подход».

Чаша терпения Паскоглу переполнилась: «Думаю, что это совершенно безответственный подход! Совершено убийство – и это существо призналось, что может опознать убийцу, но отказывается это сделать… На мой взгляд, его следует держать взаперти у него в коттедже, пока нас не навестит патрульный звездолет».

«Если вы это сделаете, – отозвался гекатиец, – я опорожню в воздух содержимое моего спорового мешка, после чего ваш Централ будет населен сотнями тысяч миниатюрных существ, причем ущерб, нанесенный любому из них, будет равнозначен тому преступлению, которое вы теперь расследуете».

Паскоглу подбежал к двери и распахнул ее: «Вон! Уходите! И улетайте на первом звездолете! Больше никогда не пущу вас в Централ!»

Гекатиец удалился, не высказывая никаких замечаний. Магнус Ридольф поднялся на ноги и приготовился последовать за ним. Паскоглу поднял руку: «Одну минуту, господин Ридольф! Мне нужен ваш совет. Я поторопился, потерял голову».

Помолчав, Ридольф спросил: «Чего вы от меня хотите?»