Магриб

– Я исполнил свой первый обет, мессир капитан: в трех храмах, что попались мне по дороге, поставил свечи и помолился за наших людей. А что до этого купца… – Он перевел взгляд на квартердек. – Простите, де Серра, мою невольную вину. Этот Вальжан, которого я к вам привел… Кажется, он человек недостойный, желающий извлечь выгоду во всяком деле. Но люди из мальтийской общины сказали мне, что он богат и что в Кальяри он единственный, кто может взять наш груз и выплатить деньги в течение дня. Пусть Господь покарает его за жадность!

Серов усмехнулся:

– Не вините себя, командор. Таковы торговцы, а чиновники и губернаторы ничем не лучше.

– Спаси их Царь Небесный! – рыцарь перекрестился. – Я, однако, надеюсь, что со временем их нрав смягчится и в душах расцветет христианское милосердие. Всяк, кто верует, должен быть щедр или хотя бы честен.

– Не надейтесь, де Пернель. Даже через триста лет они будут такими же жадными и ненасытными, уважающими только кулак и силу. Мне это доподлинно известно.

Командор внимательно посмотрел на Серова и пробормотал:

– Страшные слова вы сказали, мессир капитан… Неужели жадность вечна, и благородство с честностью всегда отступят перед ней? Триста лет! Это ведь огромный срок! Возможно, люди научатся летать, как птицы, и странствовать по морю без весел и ветрил… возможно, их свершения будут еще грандиознее… Неужели они не изгонят пороки, не обратятся к свету Христа?.. Может ли такое быть?

– Не изгонят и не обратятся, – молвил Серов. – Свершения будут велики, но лишь распалят людскую жадность.

Де Пернель печально поник головой.

– Наверное, вы правы. Мне довелось читать книгу одного врача по имени Нострадамус, к которому Божьим соизволением приходили видения грядущего. Та книга полна жутких пророчеств… – Он повернулся к лодке, что покачивалась у борта фрегата. – Если позволите, капитан, я вернусь на свой корабль и проверю, как идет ремонт. Думая о божественном и тоскуя из-за грядущих бед, нельзя забывать о сиюминутных надобностях.

Прошла ночь, и с первыми лучами солнца на «Ворон» стали возвращаться шлюпки. Гребли на них лениво, орали, пели песни, хлебали спиртное из фляг и кувшинов, а кто-то храпел, свесив голову меж коленей или растянувшись на днище. Протрезвевший Тегг устроился у фальшборта, глядел, как люди взбираются по штормовому трапу: пьяных в стельку волокли на пушечную палубу, тех, кто был способен передвигаться, отсылал на бак, где их обливали водой. Герен и Страх Божий затащили на палубу Мортимера – тот был в штанах, но уже без сапог и, разумеется, без единой монеты. Братья Свенсоны взлетели по трапу орлами – эти потомки викингов могли, казалось, выпить море, а потом залезть на мачту и пройтись по рее. Ван Мандер слегка пошатывался, и Олаф со Стигом, взяв шкипера под руки, отвели в каюту. За ним поднялся Хрипатый Боб и сообщил, что цены на шлюх и спиртное в Кальяри много ниже, чем в Вест-Индии, но деньги все равно потрачены, а вот на что и как, он сам не помнит. Затем боцман отправился к кабестану, призвал Кактуса Джо, Алана, Джоса и Люка Фореста и стал дожидаться команды на подъем якорей.

«Дрозд» и «Дятел» отвалили от пристани, весла галер опустились в воду, подтолкнули корабли вперед, на мачтах взмыли паруса. Сделав перекличку, осмотрев спящих и убедившись, что никто не забыт и ничто не забыто, Серов велел Вальжану спуститься в баркас. Потом загрохотала якорная цепь, ветер наполнил треугольник кливера, и «Ворон», неторопливо развернувшись, двинулся прочь от Кальяри. Загудели туго натянутые канаты, скипнули реи, одеваясь белыми полотнищами парусов, плеснула о корпус крутая волна и рассыпалась мелкими брызгами. Баркас с мсье Вальжаном начал удаляться, но Серов, перегнувшись через планшир, поймал последний взгляд купца.

В его глазах светилась холодная ненависть и обещание мести.

Глава 7 Привет с родимой стороны