Подпрыгнув в своей комнате чуть ли не до потолка, я напугала Егора. Он заглянул в мою комнату и посмотрел на меня, как на умалишённую.
– Что ты на меня так смотришь?
– Мне кажется, Уль, ты немножко того… – он покрутил пальцем у виска.
– Ой, ну, конечно! Порадоваться уже сестре нельзя! Сразу я с ума сошла! Ты вообще давно меня такой воодушевлённой видел, м?
– В этом ты права, уже очень давно такой не видел тебя.
– Вот и я тебе о чём!
– Куда хоть намылилась-то?
– С подругой иду гулять! Мы наконец-то нормально поболтаем… Знаешь, как я за все эти праздники устала здесь, закрывшись в комнате, сидеть. Всё, хватит, я хочу общаться!
– Ну всё, всё, чё ты так завелась-то? Спокуха! Неужто сегодня снова с Маркизовой Облакевича обсуждать будете? – ехидно посмеявшись, спросил Егор.
– Вот уж что мы будем обсуждать тебя никак не касается! – нагрубила я. А на самом деле действительно так хотелось хотя бы чуть-чуть с Настькой, если она конечно будет не против, поговорить о Максиме…
– Ну окей! Только, Улька, я тебя по поводу Макса в который раз предупреждаю, а ты никак не слушаешь меня. Он тот ещё манипулятор и очень хорошо умеет пользоваться людьми. Особенно такими, как ты. Понимаешь, Облакевич не создан для отношений, ему не нужна любовь. Он любит деньги и славу.
– Что ты несёшь, братец? – поморщилась я. – От твоей зависти прям тошно! Совсем не рад, что у сестры кто-то появился. У самого не получается с личной жизнью, так мне портить надо! А вообще, Егор, разве ты думаешь, что я смогла бы влюбиться в манипулятора и меркантилиста?! Братик, я вообще-то не совсем ещё свихнулась, знаешь ли!
– Значит могла! – громко сказал Егор и, хлопнув дверью, вышел из моей комнаты.
Честно говоря, уже до ужаса раздражало столь странное поведение Егора. Я не понимаю, почему ему не нравится наше общение с Максом? И для чего бы он стал плохо отзываться о своём лучшем друге? Я ничего не понимаю… Всё настолько запутанно.
… Голди сегодня тянула поводок сильнее обычного. Мы просто не могли спокойно начать с Настей говорить о чём-то, потому что моя собака заставляла меня настолько ускорить шаг, что это походило уже на бег. Как и договаривались, пошли на то поле, за старым клубом, оно огромное, и я в нём, кстати, как-то даже терялась в детстве.
– У-у-уф, ну наконец-то! Можно выдохнуть! – вздохнула я, отпустив Голди с поводка, когда мы уже пришли в центр поля. В лицо подул приятный лёгкий ветерок, и от этого почему-то стало как-то тепло на душе.
– Ну что, понравились тебе мои дреды? – спросила Настя, крутя пальцами свои новые косички.
– А-то! – улыбнулась я. – Я знаю, ты у нас тот ещё любитель экзотических причёсок!!!
Я ещё раз осмотрела Настины дреды. На самом деле, это выглядит очень даже красиво, но себе бы я так никогда не сделала. Уж не моё это. Я бы лучше б волосы покрасила, в какой-нибудь рыжий или лиловый. Чтоб в глаза бросалось, и меня сразу все замечали. А то так, что это?
– Ты знаешь, сколько они стоили? – Маркизова посмотрела на меня так, будто сейчас меня чем-то шокирует.
– И сколько же? – рассмеялась я.
– Почти семь тысяч…
– Ты нормальная, Насть? Ну на что такие деньги сливать?
– Как это на что? Вот на такую вот красоту… Ты сама сказала, что мне красиво, – надула губки подруга.
– Ну красиво, конечно, но не за такую же цену! – поморщилась я. – Я бы лучше на эти деньги новые шмотки купила.
– Ну ты – это ты! А я – это я! Мне лучше причёску поменять, а уж потом шмотки. На самом деле, я считаю, что в человеческой внешности главное – это причёска. Поменяешь причёску, так сразу другой вид становится.
– Ой-ёй-ёй, всё! Щас поругаемся!
Я осмотрела поле, пытаясь найти свою собаку, которая убежала делать свои дела куда-то в кусты.
– Лучше скажи, Голди не видишь?
– Смотри, она какого-то мальчишку обнюхивает! – Настя пальцем указала куда-то влево. В самом начале поля и вправду стоял какой-то невысокий мальчишка, а моя Голди была вместе с ним.
– Эм… – промямлила я. – Кто это?
Мы с Маркизовой решили подойти ближе, чтоб узнать, что это за мальчик. Может он там уже мою Голди отравил? Когда подошли ближе, поняли, что пареньку-то всего лет восемь отроду.
– Здравствуйте, девочки! Это ваш пёс? – спросил он, потрепав Голди по пушистой шёрстке.