Маячник

– Он очень любил маяк, любил чистоту, всегда у него был идеальный порядок. Он приезжал в город один-два раза в месяц и мы просиживали здесь целый день, попивая пиво и вспоминая молодость. Мы ведь с ним еще в школе учились. У него тогда уже проявилась любовь к морю и маякам. После школы он пошел служить в морскую пехоту, но что-то у него там не сложилось и он вернулся в родной город. Устроился на маяк. Хороший был мужик, порядочный, внимательный… редко таких встретишь сейчас. Знаешь, что с ним случилось?

При устройстве на работу мне не сказали, что стало с предыдущим смотрителем, а спрашивать сам я не стал. Вообще так все быстро произошло, что я, честно сказать, даже и забыл поинтересоваться.

– Не знаю, – ответил я. Я уже доел свой обед и внимательно слушал старика.

– А никто не знает. Пропал он.

– Несчастный случай – упал в воду и утонул, – вмешался бармен.

– А где тело? Его бы на берег выкинуло! – крикнул старик. Он видимо тяжело переживал утрату старого друга, – тело не нашли. И чтобы не продолжать поиски, дело замяли, списав на несчастный случай.

– А вы что думаете произошло? – спросил я его.

– Не знаю, но что-то тут не чисто. После его смерти уже два смотрителя отказались работать после одной-двух недель. И никто ничего не говорит – просто уезжают и все. Ты-то сколько продержишься? – спросил он меня неожиданно, приблизив свое морщинистое лицо ко мне так близко, что я почувствовал запах перегара и чеснока.

– Да пока не собираюсь уезжать.

– Это пока, – сказал он, отвернувшись.

Мы допили пиво в молчании, я расплатился и вышел. Не такой я себе представлял эту поездку. Хотел отдохнуть и пообщаться с местными жителями… Вот и пообщался. Домой ехал в мрачном настроении.

В городе стояла отличная погода – солнечно, почти безветренно. Но чем дальше я ехал по дороге, тем небо становилось темнее. Солнце спряталось за тучами и, когда я подъезжал к Тамбуну, ливанул дождь.

По приезду было уже совсем темно, хотя еще не было и пяти часов вечера. Первым делом я поднялся на маяк, чтобы включить свет. Задерживаться мне там совсем не хотелось, поэтому я сразу же пошел домой, не теряя ни минуты.

Дождь лил всю ночь и весь следующий день. Я сидел в маячной комнате и читал книгу, как мне вновь почудились тяжелые шаги. Я постарался не обращать внимания и сосредоточился на чтении. Через пару минут снова послышались шаги, как будто кто-то поднимается по лестнице. Затихли они возле комнаты. Я внимательно смотрел на дверь, ожидая, что будет дальше. Но ничего не происходило, и я перевел взгляд в книгу. Тут послышался стук.

– Кто там? – крикнул я.

Может каких туристов сюда занесло, подумал я раздраженно. Я встал с кресла, подошел и открыл дверь. Никого не было. Посмотрел вниз, наверх, выглянул в иллюминатор. Захватив пальто, поднялся на площадку. Мое лицо стало тут же мокрым от сильного ветра с дождем. Я оглядел площадь внизу и не увидел ничего необычного. Вокруг маяка привычная пустота.  Одинокий дом, автомобиль, пара кустиков во дворе и густой лес. Никаких следов чьего-либо присутствия.

Обойдя площадку по кругу, я вернулся к двери и взялся за ручку. Но дверь не открылась. Я потянул сильнее, покрутил ручку, дергал и стучал по двери, но она все не открывалась.

– Кто там? – снова крикнул я, – А ну быстро открывайте!

Я кричал и стучал. Дождь все лил, а ветер завывал. Прислонившись к двери, я попытался услышать, есть ли там кто, но слышал лишь шум бьющихся волн и барабанящих капель дождя. Вдруг я почувствовал, что сзади кто-то есть. Как будто кто-то дышит мне в затылок. Я резко обернулся и увидел Ее. Я отпрянул, врезавшись спиной в дверь. Она была так близко – золотые кудри, чуть потемневшие от воды, зеленые глаза, родинка на правой щеке, веснушки на носу. Я остолбенел, не в силах пошевелиться, кажется, даже не дышал. Все тело дрожало, и дрожь словно шла изнутри, распространившись по всем органам, тканям и клеткам. Сердце сжалось и замерло.

– Ты не виноват, – сказала Она прежним, живым голосом.

– Я… я мог остановить, – слова давались мне с трудом, застревали в горле, и я откашливался, пытаясь вернуть себе голос, – я должен был.

– Ты ничего не мог сделать. Это все болезнь. Из нее нет выхода.

– Я должен был заметить раньше. Мы бы пошли к врачу, положили в клинику…

– Это бы не спасло меня. Я бы все равно это сделала.

Она начала медленно удаляться от меня.

– Нет, Изабелла! Подожди!

– Живи дальше.

Я бросился за ней, хотел поймать и прижать к себе, но она уже исчезла, оставив мне слегка уловимый запах ванили и мускуса – Ее любимые духи.

Я бы, наверное, простоял так целый день в тупом оцепенении, как услышал звук отпирающегося замка. Я повернул ручку двери, и она открылась.

Я зашел в комнату, и сразу увидел листок бумаги на столе. Неровным прерывистым почерком было написано: «Ты не виноват. Возвращайся домой». Подпись: Клей.

– К черту все, – сказал я, подойдя к телефону.

– Мистер Фрейз, я увольняюсь, – и сразу положил трубку, не дожидаясь ответа.