Маяк

– Хвала Эве, что этим некоторым пока никто не заплатил больше, чем платит всеобщий банк.

– Или мы еще не все знаем? – возразил глава. – Говорят, король приморских земель на севере Ане Дуус, в войне использует такой… Не знаю, такую отраву без запаха и вообще без каких-либо заметных свойств. Тут и там является его смешная армийка, как о ней говорят, игрушечная армийка из деревянных солдатиков-остолопов, агрессивных и тупых. Итак, появится в каком-нибудь малоразвитом племени такая армийка, попыхают в воздух для приличия и уходят. А потом все племя тихо-мирно передыхает без признаков насилия. За глаза его прозвали смердящим. Не только из-за подлых приемов, но и потому что одной ногой он стоит в могиле. Гнилой черной ногой, от которой смердит на всю округу. Одной ногой в могиле, а никак не может навоеваться.

– Северные народы всегда славились своей жестокостью. Не только правители, но и простолюдины.

– Мне мало интересны его внутренние переживания. Я хочу знать, откуда у него такое вещество?

– Совет по охране развития и мира разберется.

– А что, если и совет…Мы к ним отпускаем своих детей, с распростертыми объятиями, с готовностью делиться знаниями. А им наши знания уже и не нужны, они сами такого напридумывали.

– То, что ты рассказываешь, это знания войны. Мы несем мир.

– Не строй из себя юную деву, покоренную летним ветром.

– Ты итак все знаешь, нам самим это необходимо. Не забывай, что долголетие наше основано на изменяемости. Сколько цивилизаций пало на наших глазах, а мы все еще здесь. Почему? Потому что к нам приходят невесты из чужих краев, и мы все время учимся. Изменчивость залог постоянства.

Над их головами зажглись фонарики, освещая сумрачное небо.

– Мне пора. Ритуал близится. Мне надо восстановиться. – сказала Эзра. – Не мучай себя. Хотя бы сегодня, постарайся унять мысли и улыбнись.

Ирвин спохватился, что и ему пора быть на площади, где проходит гуляние. Он вынырнул из размышлений. Им, будущим женихам и невестам, ничего не говорили о том, что прямо сейчас какой-то смердящий король, как саранча переползает с поля на поле, с леса на лес и порабощает племена, сжигает деревушки, подчиняя себе все больше земель. Из-за горьких мыслей он и не заметил, что пошел прямиком навстречу Эзре. Они столкнулись лицом к лицу.

– Ты чего здесь делаешь, мальчишка? – строго оглядела его Эзра.

– Да я тут это… – Ирвин ссутулился. Хотя бабушка была ростом лишь по плечо ему, сам себе он теперь казался совсем мелким рядом со статной дамой, обвешанной камнями и металлами. – Мама опять травы напутала, я никак из туалета не вылезу.

– Ясно. – Эзра ему явно не поверила. От ее проницательно взгляда ничего не скроешь. – Пойдем-ка поговорим.

Эзра взяла Ирвина под локоть и провела в свою мастерскую – небольшую светлую комнату у края поселения. Она села за стол у окна и уверенным движением руки указала Ирвину на место напротив. Они редко встречались здесь, и то, только когда она отчитывала его. Обычно в такие моменты он утыкался взглядом в какой-нибудь амулет или бумагу с каракулями, написанными шифром, известном лишь самой Эзре. Руками при этом он водил по низу бежевой в разводах столешницы, нащупывая высеченный в камне рисунок – кудрявого ангелочка с бутоном тюльпана над головой – знак мастера, изготовившего стол. Этим движением он будто пытался связаться с чем-то земным и основательным, чтобы Эзра не смогла до конца выбить из тела его легкую душу. Вот и сейчас он вцепился в столешницу, ощупывая мелкие кудри на голове ангелочка.

– В чем причина твоего дурного настроя? – спросила Эзра, поставив локти на стол. Лицо ее оставалось почти неподвижным, тон оставался холодным, но Ирвин прекрасно чувствовал ее раздраженность. – Трусость?

– С чего ты взяла, что у меня дурной настрой?

– На маави, мой мальчик, не обучают искусству лжецов. Нор даже если бы и обучали, ты бы в этом не преуспел. Так где ты потерял боевой дух?

– Я не терял, бабушка. – Ирвин улыбнулся.

– Вот и правильно. Ирвин, не забывай, что для этой миссии мы отбираем лучших из лучших. Только тех, кто готов к такому путешествию. Ты готов, мой мальчик. Хотя и ведешь себя как обалдуй. – она подняла его подбородок, протянув длинную сухую руку через стол. – Ты прямой потомок первых из маави. Умный, сильный, смелый, щедрый и прекрасный.

– Бабушка! – отмахнулся Ирвин. – Все бабушки так говорят своим внукам.

– Ты хочешь уличить меня в том, что я предвзято мыслю? – она приподняла бровь.

Ирвин неопределенно повел плечом.

– Что ж, – подумала Эзра, – в таком случае, ты несомненно прав. Но не вздумай сказать это вслух. Ты должен быть на площади сию секунду!

– Ты тоже. – усмехнулся Ирвин.

– Без меня не начнут, я полагаю. – она протянула ему амулет – три гладких гагата, нанизанных на красную нитку. – Я не смогу прийти, чтобы проводить тебя, ты знаешь правила. Я не должна относиться к кому-то по-особенному.

– Спасибо. – сказал Ирвин и вышел из кабинета.

Ритуал