Маяк: Игра света

Как я дополз до своей лежанки под лестницей, в моей голове не сохранилось, но утром проснулся именно там, по сложившейся традиции придавленный котом. Вставать не хотелось, но, глянув на карманный хронометр, я убедился, что до отбытия поезда обратно в город осталось совсем мало времени. Быстро пригладил руками одежду, умылся из ведра водой, которая почему-то пахла рыбой, и побежал на вокзал. За мной увязался кот, похоже, он тоже решил съездить в город, соскучился по сыру.

Досыпал я уже на деревянной лавке вагона и с трудом сполз с неё, когда поезд прибыл в Венок. Видок у меня был тот ещё, но так и было задумано, после приезда я, наконец, осуществил свою мечту о булочке, и когда тёплая хрустящая радость моего дня закончилась, я зашёл в узкий проход между казармой и храмом и хорошенько выпачкал свой и без того мятый пиджак в грязи. Этот костюм был самым уродливым из всей одежды Криса, и мне было его совсем не жалко. Чтобы получить бесплатную брошюрку с картинками, надо выглядеть как тот, кто в такой литературе нуждается. Я оторвал на пиджаке карман и ощутил даже некоторое подобие счастья, теперь этот костюм можно выкинуть без угрызений совести или отдать юнге на тряпки для уборки. Для полноты образа желательно пахнуть свежим перегаром, но на выпивку у меня денег не было, зато я прихватил одну из вонючих самодельных папирос Тралла. Сделав пару затяжек и закашлявшись, я затушил вонючку и сунул окурок в оставшийся у пиджака карман. После чего покинул узкий проулок. В самом первом же храме я подошёл к закутку, где торговали защитными амулетами и книгами, и обратился к толстому монаху, похожему на слюнявую плоскомордую собачку с брылами.

— Я хочу приобщиться к мудрости Триединого, но у меня совсем нет денег. — я скроил самое несчастное, но одухотворённое лицо, какое мог.

— А ну, иди отсюда! Богохульник! Знаем мы, куда идёт бумага святых текстов у таких, как ты! — прогавкал он.

Я понял, что перестарался с маскировкой. Интересно, что он имел в виду, говоря про способы применения, уж не идёт ли бумага брошюр на туалетные нужды нищих? Я представил себе это и захихикал. С трудом сдерживая смех, я выбежал из храма, пока монах не позвал патруль солдат. На улице я просмеялся и пошёл к следующему храму. Увы, с тем же результатом, правда, там со мной даже говорить не стали, суровый монах с плечами тяжеловеса сразу указал на выход. Так и что делать? Ехать домой и отмываться, но тогда я буду слишком богато выглядеть для бесплатных брошюр, да и денег на повторный приезд ещё надо заработать. Тут я заметил маленький внутренний двор у одного из борделей, где было развешено женское бельё на просушку. Убедив себя, что никто из приятелей об этом случае не узнаёт, а в этом городе у меня знакомых нет, я спёр с верёвки юбку, блузку и платок. Я надел это всё поверх костюма и в надежде, что я похож на угловатую, но всё-таки женщину, зашёл в ближайший храм.

— Извините меня, святой отец, я всю жизнь отработала в борделе, а сейчас почувствовала большое желание оказаться под крылом Триединого. Не могли бы дать мне почитать святые тексты, но я не очень грамотна, и денег у меня нет. — я постарался пропищать это как можно более похоже на старушечий голос.

Монах осмотрел меня с подозрением, но был он пожилым и, судя по тому как щурился, видел не очень хорошо в полумраке храма.

— Ты достаточно молода, чтобы отработать стоимость книги. Давай иди сюда поближе, в этом уголке тебе удобнее будет припасть к моему персту.

Это на что он сейчас намекает, старый развратник. Тьфу ты, гадость какая. Я уже собирался уйти, но потом пришла мысль, сколько ещё придётся бродить в поисках монаха, который не польститься на такую женщину, как я, кажется, они тут не очень разборчивые.

— Ой, я не могу в храме, я же только встала на путь исправления, это неправильно. — кокетливо запищал я, — давай отойдём в проулок тут рядом, кто знает, может, я не только к персту припаду, но там будет удобно принять и твою святость во всех её проявлениях.

Монах засомневался, но я добавил, вертя задом.

— Только обязательно возьми с собой святые тексты и узнаешь какие самые тёмные уголки моей души тебе откроются.

Монах увязался за мной, а я надеялся, что он не успеет рассмотреть меня на свету получше. Как только мы зашли в узкий проход между домами, я двинул ему кулаком в челюсть, отправляя в нокаут — спасибо за науку студенческим дракам. Подхватив упавшие на мостовую брошюры, перепрыгнул через тело святоши и понеся в то место, где снял с верёвки бельё. Когда я стаскивал с себя женскую одежду, надо мной послышался булькающий смех. Ква! А ты ж хрен суккуба!

— Ой, сейчас от смеха лопну, еле утерпел, чтобы не спугнуть. Ну ты даёшь! А монах-то! Монах! Ой. Не могу! Вечером расскажу, все животы надорвут! Буль-буль — дёргался от смеха элементаль, рассыпая вокруг себя брызги.

— Я думал, ты в море сгинул, жаба водяная.

— Ну я там и был, пока твоя привязка меня не выдернула, поводок-то не такой длинный, чтобы ты смог в этот город без меня уехать.