Маяк на далеком острове; Болид; Малые и неоконченные произведения; Драматические произведения

Экипаж шхуны «Джейн Гай» поладил с туземцами. Был организован новый поход в глубь страны. На борту шхуны остались только шесть моряков, все остальные ушли. Отряд, сопровождаемый туземцами, двигался по извилистым и узким долинам. Внимание Гордона привлекла стена из мягкой породы, уходившая высоко вверх; ее пересекали несколько трещин. Гордон вместе с Питерсом и неким Уилсоном захотели исследовать одну из них.

Внезапно я ощутил, — рассказывает он, — сотрясение земли, ужасный толчок, не сравнимый ни с чем, что я испытал до сих пор. Мне даже подумалось, что это разверзлись недра нашей планеты и настал конец света.

Они были погребены заживо. Придя в себя, Питерс и Гордон увидели, что Уилсона раздавило, а они оказались внутри холма, состоявшего из некоего подобия мыльного камня[589]. Их похоронил катаклизм, но... катаклизм, вызванный искусственно. Это дикари обрушили гору на экипаж «Джейн Гай», и все моряки, кроме Питерса и Гордона, погибли.

Они принялись рыть туннель в мягкой породе, и вскоре им удалось проделать отверстие, сквозь которое они увидели толпу туземцев, сновавших по берегу. Аборигены пытались атаковать шхуну, а оставшиеся на ней моряки защищались, стреляя из пушки. Но в конце концов шхуну все же взяли, подожгли, и вскоре она с ужасающим грохотом взлетела на воздух, погубив несколько тысяч человек.

Долгое время Гордон и Питерс прожили в лабиринте, питаясь только орехами. Гордон так хорошо запомнил форму лабиринта, оканчивавшегося тремя обрывами, что в своих записках даже приводит его рисунок, так же как и изображение каких-то зарубок, сделанных на его стенах.

Благодаря сверхчеловеческим усилиям Питерсу и Гордону удалось выбраться на равнину, по ней, несмотря на преследование толпы орущих дикарей, добраться до каноэ, где прятался один туземец, и выйти в море.

Теперь они оказались в Антарктическом океане, «огромном и пустынном, на широте свыше восьмидесяти четырех градусов, в утлом каноэ, со съестными припасами, состоявшими только из трех черепах».

Из собственных рубах они соорудили некое подобие паруса. Вид этого полотна сильно подействовал на их невольного пленника, который никак не мог решиться прикоснуться к нему и, казалось, был охвачен страхом белизны. Между тем лодчонка продвигалась вперед и вскоре вошла в области неизведанные и удивительные.

Высокая стена из серого легкого пара постоянно закрывала южный горизонт, иногда пучки длинных сверкающих лучей прорывали его, перемещались с востока на запад, а потом снова собирались в одну линию...

Моряки столкнулись с еще более странным явлением: температура морской воды постоянно росла и вскоре стала такой высокой, что ее невозможно было терпеть, а поверхность моря все явственнее приобретала молочный оттенок.

Гордон и Питерс выяснили наконец у своего пленника, что остров, на котором произошло несчастье с их кораблем, называется Цатал. 

Между тем всякий раз, когда к дикарю подносили какой-нибудь белый предмет, бедняга бился в конвульсиях.

Вскоре на море началось сильное волнение. Его сопровождало свечение пара высоко над головой.

Когда волнение утихало и свечение прекращалось, челнок засыпала очень тонкая белая пыль, напоминающая пепел (но это, разумеется, был не пепел).

Так продолжалось несколько дней. Постепенно троих несчастных начали охватывать беспамятство и апатия, а руки больше не могли вынести высокой температуры воды.

Теперь я целиком процитирую окончание этой удивительной истории: