Маяк на далеком острове; Болид; Малые и неоконченные произведения; Драматические произведения

Отныне — и таковым было общее мнение — не осталось ни малейших сомнений, что у незнакомца имелось дело к мистеру Джону Проту. Из того, как он задал вопрос, явствовало, что незнакомец и был этим самым Сетом Стенфортом и что он первым прибыл на условленную встречу. А поскольку всадник, возможно, подумал, что час встречи истек, то не покинул ли город, чтобы больше никогда сюда не возвращаться?

Поскольку мы находимся в Америке, среди самых отъявленных спорщиков, какие только существуют на этом свете, то не стоит удивляться, что жители немедля принялись биться об заклад по поводу скорого возвращения или окончательного отъезда незнакомца. Служащие гостиниц и любопытствующие, остановившиеся на площади, порой делали ставки в полдоллара и даже в пять-шесть центов, не более. Однако и такие ставки будут непременно уплачены проигравшими и попадут в кошельки выигравших, ведь и те и другие слыли самыми почтенными людьми.

Что касается судьи Джона Прага, то он ограничился тем, что проводил взглядом всадника, направлявшегося в предместье Уилкокс. Сей магистрат был философом, мудрецом, имевшим за плечами не менее пятидесяти лет мудрости и философии. И хотя ему самому было всего лишь пятьдесят лет, значит, он появился на этот свет уже будучи философом и мудрецом. Добавьте ко всему сказанному, что, оставшись холостяком, он вел существование, не омраченное какими-либо заботами. Он родился в Уэйстоне и даже во времена ранней молодости, вероятно, всего несколько раз покидал, а может быть и совсем не покидал, родной город. Жители Уэйстона знали мирового судью как человека нечестолюбивого, а тяжущиеся уважали и любили его. Им всегда руководило чувство справедливости. Он непременно проявлял снисхождение к слабостям, а порой и к ошибкам других. Улаживать переданные на его рассмотрение дела, превращать в друзей врагов, представавших перед его скромным судом, сглаживать острые углы, гасить конфликты, устранять трения, присущие любому, даже самому совершенному общественному устройству, — вот в чем видел он свое предназначение как мирового судьи. И ни один, даже лучший из всех, магистрат не был столь достоин этого звания в самом прямом смысле слова.

Джон Прот был довольно обеспеченным человеком. Обязанности свои он исполнял по желанию, по внутреннему влечению и отнюдь не стремился занять какую-либо должность в высших судебных инстанциях. Ценил покой, как свой, так и чужой. Людей рассматривал как соседей по жизни, спокойствие которых ничто и никогда не должно тревожить. Вставал и ложился он рано. Читал произведения нескольких авторов, любимых в Старом и Новом Свете, и довольствовался благопристойной и честной городской газетой «Уэйстонский вестник», где частные объявления занимали места больше, чем политика. Каждый день Джон Прот совершал по окрестностям прогулку продолжительностью один-два часа, во время которой от приветствий истрепывались шляпы, что вынуждало судью обновлять головной убор каждые три месяца. Не считая этих прогулок, он, за исключением времени, посвященного профессиональным обязанностям, наслаждался жизнью в мирном и уютном домике и выращивал в саду цветы, которые вознаграждали его за нежные заботы, радуя взор яркими красками и источая пленительный аромат.

Портрет и подлинный характер мистера Джона Прота, описанные нами в общих чертах, дают понять, что судья не слишком обеспокоился вопросом, заданным ему незнакомцем. Возможно, если бы незнакомец не обратился к хозяину дома, а принялся расспрашивать его старую служанку Кэт, та захотела бы узнать больше. Она взяла бы в оборот этого Сета Стенфорта, спросила бы, что нужно ответить, если всадник (или всадница) приедет и станет спрашивать о нем. И, разумеется, почтенная Кэт не сочла бы неуместным выяснить, собирается ли незнакомец вновь, утром или после полудня, посетить мирового судью.

Мистер Джон Прот никогда бы не позволил себе проявить подобное любопытство и нескромность, вполне простительные служанке, во-первых, потому что она была старой, а во-вторых — и это главное, — потому что принадлежала к женскому полу. Нет, мистер Джон Прот даже не заметил, что приезд, присутствие, а затем и отъезд незнакомца вызвали определенный интерес у завсегдатаев площади. Закрыв дверь, он отправился в сад, чтобы напоить водой розы, ирисы, герань и резеду, которые росли у него в цветнике.

Зеваки, раздираемые любопытством, однако, не последовали его примеру и не покинули своих наблюдательных постов.