Маяк Свана

Уже тогда Абигайл была не такой, как остальные. Об этом позаботился тот самый человек, который столетием раньше основал Норман-Клиффе. Эндрю Норман был бизнесменом, он владел банком, корабельной мастерской, земельными угодьями. Владел, но не управлял. Однажды он переселился на одинокие скалы к югу от Сент-Джонса, бросив свои большие корабли, роскошный дом и громкое имя, а потом двинулся дальше, оставив позади усадьбу на холме и ничем не примечательный рыбацкий поселок у его подножия.

Какое-то время поселок жил сам по себе.

Но годы спустя после отъезда Эндрю Нормана местный рыбак вернулся с Большой Ньюфаундлендской банки и привез столько рыбы, сколько никто здесь еще не видел. Капитан Чарлз Меттл – а звали его именно так – объявил, что покончил с промыслом и уходит на покой. Этот человек занял усадьбу на холме, и поскольку он был в здешних краях героем, никто ему не помешал. В особняке Меттл открыл таверну и давал местным рыбакам за их улов лучшую цену в окрестностях. Незабвенную скалу он превратил в сад, вскипавший каждый год пурпурно-розовой пеной гиацинтов. Порт Норман-Клиффе быстро прославился и тем, и другим, Цветочная гавань, как и требовало ее название, начала процветать.

Тем временем на совсем другом побережье, на Ист-Ривер в городе Нью-Йорке, Эндрю Норман обзавелся женой и тремя детьми. Младший сынок оказался капризным ребенком – он не хотел есть, не хотел спать и все время плакал. «Ему нужен свежий воздух, – сказали врачи. – Это успокаивает нервы». В результате Норманы отправились в плавание обратно к Норман-Клиффе. Мальчик кричал без умолку всю дорогу. А в усадьбе семейство Норман было встречено изумленными взорами нескольких десятков незнакомцев, наслаждавшихся ланчем у них на заднем дворе.

Эндрю Норман собирался устроить скандал. Но кое-что его остановило. В тот самый момент, когда взгляд его младшего сына прошелся по рядам гиацинтов, малыш перестал кричать, засунул в рот большой палец и задумчиво уставился на океан. Все дальнейшие свои детские годы он был образцовым ребенком, тихим и уравновешенным.

А Эндрю Норман ничего не сказал захватчикам и построил вторую усадьбу на другом склоне холма. Но он не любил людей, посягающих на его собственность, и относился к капитану Меттлу настороженно. Капитан Меттл, в свою очередь, не любил людей, которые бросают свою собственность в негодном состоянии, а потом норовят прийти на все готовое, и настороженно относился к Эндрю Норману.

Обе усадьбы много лет благоденствовали, а Цветочная гавань у подножия их холма полнилась кораблями. В то время, когда родился Сильви Сван, второй особняк принадлежал уже Фрэнсису Норману, великану с суровыми глазами, который швырял камни в кроликов, слишком близко подбиравшихся к его саду, и души не чаял в своей единственной дочери Абигайл. До замужества она оставалась последней из Норманов, носивших эту фамилию.

У пятерых ребятишек были свои любимые места на берегу – каменоломня с отвесными стенами карьера, где добывали белый камень; густые заросли кустарника с красной листвой, где таились ручьи, овраги и звериные норы; пляж, где волны лениво шуршали галькой. Но самым любимым их местечком оставалась маленькая скальная бухта. Она находилась у подножия самой высокой скалы; вогнутую идеальным полукружием каменную стену обрамляла полоса песка, а море, проникавшее в бухту, образовывало внутри глубокий бассейн. В те времена там еще не было лестницы, только выемки и выступы в скале, идеально подходящие для детских пальцев рук и ног, – так пятерка друзей и спускалась в бухту.

Однажды летним днем Нико, как всегда, спустился первым – в свои одиннадцать он был самым старшим и уже мечтал стать капитаном. Нико плескался в воде, пока остальные еще ползли по камням. Второй финишировала десятилетняя Абигайл, затем Питер и Сильви – обоим было по семь. Пятилетняя бедняжка Софи как всегда отставала.

– Абига-а-а-айл! – донесся сверху ее голосок.

Абигайл Норман спряталась в глубине бухты под выступающим камнем так, чтобы Софи ее не видела, и давилась смехом, зажимая себе рот обеими ладонями.

– Эй, – покачал головой Питер Меттл, – ну чего ты? Она же маленькая.

– Я не виновата, что она маленькая, – зыркнула на него Абигайл.

Сверху послышался шорох, показались ноги Софи Меттл – последние несколько футов она, сорвавшись, проскользила по скале, поцарапалась и, плюхнувшись на песок, закусила губу, чтобы не расплакаться.

– Я хотела показать тебе цветочек, Абигайл, – неуверенно пояснила она.

– А это тебе, Соф. – Питер вынырнул с половинкой чашки в руке. Чашка была разрисована зелеными розочками. – Подарок от бухты.

Нахмуренный лоб его сестры тотчас разгладился.

Бухта была щедра на подарки. Она была расположена так, что приливные волны с отмели, ударявшиеся о скалы, создавали у берега течение, которое заносило внутрь и обломки кораблекрушений, и потерянные в заливе вещи. Норман-Клиффс-Бэй был настоящей ловушкой для несведущих мореходов. Некоторые капитаны так боялись налететь на отмель, что пытались обойти ее слишком близко к берегу и в результате налетали на скалы.