Маяк ветров

– Знакомьтесь с моим сыном! – сказал Джута и подтолкнул мальчика вперед.

Йи-Джен подошла к ним. Мальчик смотрел на нее все так же, внимательно и задумчиво. От него пахло неизведанными землями: хвоей и терпким дымом, ягодами и горькими травами. Он пришел из чащи и принес с собой ее тайну.

Йи-Джен замешкалась, не зная, поймет ли он городскую речь, но тут мальчик заговорил сам.

– Меня зовут Чету, – сказал он, осторожно произнося каждый слог.

Слова звучали правильно, но непривычно, будто тоже окрасились лесной тайной.

– А это моя внучка, Йи-Джен.

Ей на плечо тяжело легла рука дедушки, и Йи-Джен вздрогнула, а потом нахмурилась. Почему она не заметила, как он подошел? Неужели засмотрелась на гостя, заслушалась дальними голосами леса?

– Завтра утром я уеду, – сказал Джута, и сын взглянул на него удивленно, растеряно. – Покажешь Чету город, Йи-Джен?

Наверное, нужно было посмотреть на дедушку, спросить разрешение у него и у мамы. Но Йи-Джен лишь кивнула и сказала:

– Покажу.

***

Йи-Джен проснулась от голосов.

Во сне они звучали громко, встревали в сновидения, не давали забыть о себе. Но слов было не разобрать, поэтому пришлось собрать все силы, рвануться вверх – и проснуться.

Наяву голоса были едва слышны. Доносились снизу, и так легко было спутать их со скрипом ветвей и шепотом ветра. Некоторое время Йи-Джен лежала, вслушиваясь. Занавеска вздыхала над распахнутым окном, тени в комнате ползли, менялись. Ночь – лучшее время, чтобы стать незаметной.

Йи-Джен отбросила одеяло, выбралась из кровати. Опустилась на пол, прижалась щекой к истертым доскам и прислушалась.

В полу и стенах таилось множество звуков: тихие стоны дерева и камня, торопливый мышиный шорох, гулкие отголоски в дымоходах. Днем эти звуки исчезали, прятались, а в темноте смелели, заполняли слух.

Но сейчас в их причудливый хор вплетался разговор, и Йи-Джен поняла, откуда он доносится. Из дедушкиного кабинета.

Она поднялась, неслышно ступая подошла к окну, нырнула под занавеску. Ночь была ясная, созвездия – все еще летние – сияли в небе, а в саду, словно подражая, мерцали искры светляков.

«Еще не так уж поздно, даже не полночь», – решила Йи-Джен, глядя в небо. Потом выскользнула из-за занавески, завернулась в домашнюю накидку, тихо пересекла комнату и открыла дверь. Та была с ней заодно – легко поддалась и не заскрипела.

За дверью ее встретила темнота: светильники не горели, лишь внизу, под лестницей мерцал теплый отблеск. Йи-Джен спустилась, – быстро, едва касаясь ступеней, крепко держась за поручень. У подножия лестницы замерла на миг, а потом ступила в ручей света, льющийся из-под двери кабинета. Подошла поближе и прислушалась. Слова теперь звучали разборчиво, ясно.

– Стоит ли им общаться? – спросил знакомый голос. – Может быть, вам лучше отослать ее вместе с Милин в другой город? Пусть поживут у родственников этот год.

Йи-Джен едва не пнула дверь со всех сил, но сдержалась – лишь сжала кулаки и сделала глубокий вдох. Она знала, кто говорит – помощник дедушки, несколько раз в неделю приносивший кипы важных бумаг. Сейчас, наверное, дедушка сидит за огромным письменным столом, а помощник – в кресле напротив. Они пьют вино или сладкий летний чай и рассуждают, куда отослать Йи-Джен и ее маму. Рассуждают так, будто могут решать за всех и никого не спрашивать.

Год назад Йи-Джен осенила мысль: наверное, дедушка хотел, чтобы мама стала женой его помощника. Тогда горожане перестали бы сетовать, что у градоначальника нет сына, а дедушкин помощник унаследовал бы дом, бумаги и титул. Пораженная этой догадкой, Йи-Джен тут же побежала к маме с рассказом, но та рассмеялась. «Никогда бы за него не вышла, – сказала она. – Он зануда и вообще уже старый!»

А теперь этот человек хотел выгнать их из города на год.

– Ни в коем случае, – ответил дедушка. – Этот тип наверняка узнает, где они, и воспользуется случаем. Приедет туда и упросит Милин бежать с ним. А отговорить ее будет некому.

Йи-Джен снова пришлось сдерживаться, до боли стискивать кулаки.

Значит, дедушка боится, что отец заберет их в горы! Может быть, мама все же хотела уехать с ним, может быть, ей просто не позволили?

– Не беспокойся, – продолжал дедушка. – И этот Чету, и Йи-Джен – еще дети. Если и подружатся, ничего страшного не случится.

– Но через год или два она начнет взрослеть. – Голос помощника звучал настойчиво. – Неизвестно, какой станет. Она и сейчас не совсем человек, а может стать и вовсе опасной для города.

В повисшей тишине Йи-Джен слышала, как стучит ее сердце и боялась, что этот грохот различим и за дверями кабинета.

– Я разузнал про ритуал, – проговорил наконец дедушка. – Нужно подготовиться, найти знающего человека. Я договорюсь, но раньше весны вряд ли кто-то к нам приедет. Но хотя бы мы знаем, что с ней делать.